Это было истинно парижское утро - легкий бриз с берегов Сены дразнил ароматом свежеиспеченных круассанов и кофе, а гул оживленного шоссе обещал насыщенный день. Одетая в красное пальто, будто сошедшее прямиком со страниц французской версии Vogue, с волосами, обернутыми мягким шиньоном, Диана Принс резво свернула в луврский Двор Наполеона - высокие каблуки ее туфель щелкнули по ребристому тротуару. Слева от нее располагалось элегантное кафе 'Марли', а справа - созданная китайским скульптором Юй Мин Пэем пирамида из стекла и металла, украшавшая собой вход во двор всемирно известного музея, в котором, в числе прочих сокровищ, хранился оригинал 'Моны Лизы'. Двор патрулировали вооруженные солдаты в черных беретах и накинутых поверх камуфляжной формы бронежилетах. Их штурмовые винтовки FAMAS смотрелись неуместно на фоне иконы современного искусства и богато украшенного дворца шестнадцатого века.
Присутствие военизированной охраны для предотвращения террористической угрозы было недавним нововведением - но это было не первое появление вооруженных солдат на площади. Во время Второй мировой войны Город Света пал под ботинками нацистских захватчиков, а несметные сокровища одного из величайших музеев мира были разграблены и отправлены в Германию.
Миру предстоит еще многое понять о том, что по-настоящему ценно. Ничто не является большей драгоценностью, чем жизнь. Но многим трудно усвоить даже эту простую истину.
Диана не видела, как ко входу в музей подъехал бронемобиль с надписью 'Уэйн Энтерпрайзес' на борту. Офицеры в униформе осторожно выгрузили из машины маленький черный чемоданчик, также помеченный логотипом базирующегося в Готэме международного конгломерата, принадлежавшего человеку, который, как и Диана, вел двойную жизнь.
Показав свой идентификационный бэйдж охраннику у главного входа, женщина положила кошелек и портфель на конвейерную ленту для сканирования. У контрольно-пропускного пункта не было очереди: музей должен был открыться для посетителей лишь через два часа. Как и каждый день, охранник попытался флиртовать с ней, когда протягивал обратно вещи. Она знала, что этот парень считает ее коренной парижанкой, что, вероятно, было лучшим комплиментом, который можно было услышать от парижанина. Он был бы поражен, если бы узнал, на скольких языках Диана может свободно говорить. Как всегда, она улыбнулась, вежливо кивнула в знак благодарности и быстро пошла дальше.
Уборщики сделали свою работу еще минувшей ночью: музей сверкал безупречной чистотой и был сейчас почти безлюдным. Диана шла привычным путем по сверкающему мраморному полу, сквозь ряды примыкавших друг к другу пустых помещений. Размеры этих комнат - особенно высота потолков - были самой впечатляющей вещью здесь. Что ж, так и было задумано. Дворцы эпохи Возрождения, в том числе и этот, строились с тем расчетом, чтобы внушать благоговейный трепет и подчеркивать могущество своих обитателей. Монархи давно канули в прошлое, и теперь великий Музей служил олицетворением силы и чувственности всей французской нации.
Чтобы добраться до своего кабинета, ей предстояло пройти через Крыло Ришелье и Отдел ближневосточных древностей. По обеим сторонам прохода располагались укрытые под стеклом, подсвеченные ассирийские барельефы, рассказывавшие историю трехтысячелетней цивилизации: ее культурные достижения, выигранные ею войны, захват пленников, массовые изгнания покоренных народов и падения соперничающих империй.
На двери ее кабинета висела табличка из матового стекла с золотыми буквами, сообщавшими: ДИАНА ПРИНС, КУРАТОР ОТДЕЛА ДРЕВНОСТЕЙ. Внутри находились рабочий стол и несколько стеклянных выставочных боксов с ранними греческими артефактами, каталогизацией которых занималась Диана. На полках рядами выстроились образчики древнего оружия: топоры, луки со стрелами, и несколько экземпляров коротких мечей, именуемых ксифосами - древние воины обычно пускали их в ход только после того, как ломались их копья и противники сходились в ближнем бою. Еще там были кинжалы, пращи для метания камней и свинцовых шариков, нательная броня, обтянутые кожей деревянные щиты, а также металлические шлемы пехотинцев и кавалеристов. Так уж вышло, что каждый древний экспонат в этой коллекции был похож на что-нибудь, чем она либо владела сама когда-то, либо видела в оружейном хранилище Темискиры. Дары богов, как называла их мать Дианы.
Она успела лишь присесть за стол, как кто-то мягко постучал в дверь. Одетый в униформу курьер протянул ей небольшой чемодан. Когда Диана увидела логотип на одной из его створок, то на мгновение застыла: кейс был прислан не из какого-нибудь другого музея или галереи, а из офиса компании 'Уэйн Энтерпрайзес'. Брюс Уэйн. Их дороги - мягко говоря - не так давно пересекались. А по правде сказать, за компанию вместе с еще одним защитником справедливости они предотвратили Судный день. В буквальном смысле - прикончив Думсдея.
Диана расписалась за доставку, потом дождалась, покуда курьер отойдет подальше, и лишь после этого открыла чемоданчик.
Она была там - помещенная в защитную упаковку дагерротипная фотография, тонированная сепией. Пять человек позируют, стоя на куче битого кирпича на краю грязной деревенской площади. В тот миг она стояла среди обломков, оставленных немецким артиллерийским огнем, с щитом и мечом в руках, а вокруг носились едкие запахи сырости, обугленного дерева и сгоревшего пороха. Момент триумфа застыл во времени, разделенный с нею четверыми неулыбчивыми, до зубов вооруженными мужчинами, которые стояли рядом с ней. Хоть монохромная фотография не могла этого передать, Диана помнила: глаза мужчины, что стоял от нее по правую руку, были ярко-голубыми, такими же голубыми, как море, окружавшее Темискиру, остров, где она появилась на свет. Чувства нежности, гордости и потери внезапно нахлынули на Диану, и это был ощутимый удар по ее душе. В тот миг они пятеро должны были стоять совершенно неподвижно, чтобы изображение не вышло смазанным - отсюда и лица без тени улыбок. Но как же счастливы были они тогда, в момент победы и праздника посреди хаоса. Тот милый, давно прошедший момент... Те дорогие, давно ушедшие воины.
И, хоть она и смирилась с тем фактом, что люди смертны, но все же: Стив Тревор, самый дорогой из всех.
Диана взяла приложенную к фотографии записку. Подписи не было, но она узнала почерк. Брюс Уэйн.
'Я нашел оригинал. Может быть, однажды ты расскажешь мне свою историю'.
Окруженная историей со всех сторон, Диана еще раз посмотрела на перепачканные сажей лица давно умерших героев - и на свое собственное лицо, которое совершенно не изменилось по прошествии столь долгих лет. Столетие. Эта фотография запечатлела не просто один из бесчисленных моментов времени. В нем содержалось зерно истины, лежащей в основе того, как в мир пришла Чудо-Женщина.