В далекие времена никербокеров, когда люди женились по любви, один юноша из Нью-Йорка так пылко пытался растопить сердце признанной красавицы, что люди твердили, будто оглашение брака не за горами, однако истинным сюрпризом для всех оказалось, когда девушка отправилась в церковь вместе с другим джентльменом, годившемся ей в отцы, и вышла из нее его женой; старик был богат. После того, как схлынули гнев и разочарование, отвергнутый юноша удалился от мира и посвятил себя учению, и когда он узнал, что его возлюбленная овдовела, унаследовав немалое имущество усопшего, то возобновил старое знакомство; однако ему пришлось горько улыбаться, потому что вскоре она вышла замуж за безрассудного юнца, который разорил ее, но, в свою очередь, искупил свои грехи тем, что умер, прежде чем успел потратить остатки ее богатств.
Через некоторое время дважды вдова вернулась в Нью-Йорк и вновь повстречала давнего поклонника. Мистер Элленвуд приобрел репутацию ученого и частенько удивлял своих друзей эксцентричными выходками, но после нескольких встреч с возлюбленной старых дней растерял всю свою мрачность и со всеми церемониями он вновь принес к ее ногам свое сердце, захваченное в плен лет сорок назад. Хотя оба они были в преклонных годах, их помолвка привлекла немного внимания. Вдова все еще была красива, а жених - тих, благороден и галантен, и их союз сулил достаток в оставшиеся им годы. Для свадьбы была назначена церковь Святого Павла на Бродвее, и жених пожелал, чтобы невеста встретила его прямо там. В назначенный час компания любопытствующих вошла в здание; послышался стук колес, веселые подружки и друзья невесты с шуршанием панье, дорогих тканей, бархата и шелка, в пудре и париках, со звоном шпаг и сабель вошли в проход между скамьями храма, но, когда в двери появилась сама невеста, колокол в темноте под шпилем пробил один раз, пока яркий свет заливал могильные камни и дерн на кладбище во дворе церкви.
Невеста прошла к алтарю, и стоило ей занять свое место, как со звонницы донесся еще один удар колокола. Жениха не было; вновь и вновь бронзовая глотка и железный язык отбивали погребальную песнь, лица гостей посерели, они забеспокоились, не зная, что и думать. Женщина не отрывала взгляда от мраморной гробницы своего первого мужа, с дрожью ожидая разрешения загадки, пока двери не заслонила похоронная процессия, и у невесты перехватило дыхание. Когда процессия пошла по проходу, орган заиграл заунывную похоронную песню, и невеста с удивлением узнала в них бывших друзей - сгорбленных и увядших мужчин и женщин, шедших парами, точно в насмешку, пока за ними в саване не появился ее жених, бледный, хромающий, растрепанный, с лихорадочно блестевшими глазами.
- Пойдем, - сказал он, - пора сыграть нашу свадьбу. Гробы готовы. Затем отправимся домой, в гробницу.
- Жестокий, - еле выдавила невеста.
- Небо теперь рассудит, кто из нас жесток. Сорок лет назад ты забрала мою веру, разрушила надежды и отдала другим свою юность и красоту. Наши жизни почти завершились, потому я пришел взять тебя в жены на отпевании, - затем, уже мягче, он взял ее руку и продолжил: - Все прощено. Если мы не сможем жить вместе, то хотя бы соединимся в смерти. Уже почти все кончено. Мы поженимся в вечности. Идем же!
И, нежно приобняв ее, жених повлек невесту вперед. С трудом, будто перед ней лежало тяжелейшее испытание, смущенная, испуганная, оскорбленная, невеста прошла вперед, и на лице ее показалось облегчение.
- Это так, - сказала она. - Я поддалась тщете и суете, но теперь, в моем возрасте, истинная любовь, которую я только знала, вернулась ко мне. Я буду хранить ее вечно.
Они взглянули друг на друга, и на глазах у обоих показались слезы. Священник мрачно прочел свадебный обряд, и как только он замолк, орган, игравший погребальную песнь под мерный бой колокола, перешел на иную мелодию, и последние звуки песни потерялись в торжественном и радостном мотиве. Послышались сдавленные всхлипы и вздохи облегчения, как только свадебная процессия пошла назад, и как только новобрачные достигли главных врат, колокол умолк, а солнце ярко сияло на ясном небе.