Пилипюк Анджей. Пишем бестселлер

Пишем бестселлер

Анджей Пилипюк

Здравствуйте, дорогие кандидаты в графоманы. Сегодня мы займемся серьезным вопросом: как писать, чтобы читатель был не в состоянии оторваться от нашего опуса.

Эта задача не так уж трудна. Без ложной скромности (не забывайте, это врожденное качество каждого настоящего графомана) замечу, что мои "произведения" проходят за написанные легким пером. Так что сегодняшняя пригоршня советов в основном будет основана на моем опыте.

Во-первых, надо писать простым языком. Что это значит? Что же такое - простой язык?

Один из моих друзей, стажирующийся в редакции глянцевого журнала для блондинок, столкнулся с фантастической компьютерной программой, служащей для упрощения текстов. Эта программа отмечала все слова, которых не было в стандартном словаре, и предлагала их упрощенные версии. Встретив в статье слово "лоджия", подчеркивала его и искала синоним, понятный даже идиотам, например, окно.

Должны ли мы так глумиться над своим текстом? Ни в коем разе! Что же такое простой текст? Это текст, который легко поглотить и усвоить. Который читается без труда - а поэтому:

Избегаем сложносоставных предложений. Чем больше подчиненных предложений, тем труднее понять смысл. Если нафаршировать текст предложениями со множеством придаточных, получится убийственное при чтении бормотание. Обобщая: чем длиннее предложения, тем хуже.

Стараемся писать по мере возможности ясно, без отступлений, без создания осложненных логических конструкций, распутывание которых отнимает время и стоит массы ненужных усилий. Пишем конкретно.

Семь раз подумаем, прежде чем использовать какой-то выдуманный лично неологизм или сравнение. Понятно ли то, что мы пишем только нам, или нашим друзьям, или же всем?

То же касается вставок на иностранных языках - так называемых макаронизмов. Вставка слова или предложения, известного читателю по многочисленным фильмам, не является серьезным затруднением восприятия. Если вставляем слово, читателю неизвестное, но значение его можно понять по контексту -- это не слишком опасно. Лишь бы не было их слишком много. Но уже вставляя латинские выражения длиной в три строки или отрывки английских песенок мы вступаем на скользкий грунт. Не у каждого дома есть словарь, не каждый знает язык этих парней с гамбургерами и кока-колой. Не каждый, наконец, захочет проверять. Если даем сноски, проследим, чтобы они располагались внизу страницы, а не в конце книги. Будем уважать читателя, который нас содержит.

Проблема названий стран и имен героев. Если создаем собственные страны, позаботимся, чтобы их названия, как и названия городов, начинались с разных букв. Слова, как правило, различают по внешнему виду, а не читают буква за буквой. Если один властитель будет зваться Навуходоносор, а второй Кир -- нет проблем. Если же одного назовем Асхародон, а второго Ашурбанипал, у читателя все перепутается в мгновение ока. А если у него перепутается, он потеряет часть удовольствия от чтения. Вместо того, чтобы лететь взглядом по страницам, он будет ползти, натирая мозоли и размышляя, о котором из героев идет речь.

Главное правило таково: как и при поиске языковых ошибок, написанный текст обязательно надо прочитать вслух. Вслушаться в мелодию своих слов и, в случае чего, сделать выводы.

Итак, имеем набор начальных правил. Мы уже знаем из предыдущих лекций, что в нашем произведении должен быть герой и должно что-то происходить. Что дальше?

Дальше одновременно просто и сложно. Наше произведение -- все равно, рассказ или повесть - должно содержать какое-то действие. Герои желают чего-то, переживают приключения, борются с врагом и ударами судьбы. Плотный текст состоит из составных элементов - или сцен. Когда Жюль Верн в конце XIX века писал повесть "Шанселлор", он создал в ней конструкцию, где каждая следующая сцена была сильнее и более потрясающая чем предыдущая. Герои плыли на корабле. Вспыхнул пожар. В процессе оказалось, что в трюме находится контрабанда - сильный взрывчатый материал. Как будто этого мало, разразился страшный шторм. Наконец, корабль выбросило на безлюдный берег. Починили его и поплыли дальше, но корабль начал тонуть. Построили плот. Кончилась еда. Оказалось, что нет воды - в бочках был раствор сернокислой меди. Повесился интендант. Его съели. Было нечего есть, устроили жеребьевку, кого придется убить и съесть...

Постоянное нагнетание напряжения, однако, имеет свои недостатки. Читатель постепенно привыкает. Поэтому, в следующих сценах надо бить по нем все сильнее. Это помогает, но только до поры-до времени.

Гораздо лучший способ - это переплетение сцен динамичных, сцен, в которых много действия, и сцен статичных. Завершаем раздел эффектным взрывом, следующий начинаем описанием природы. Потом, когда читатель с одной стороны взволнован, потому что не знает, что случилсь с героями, с другой стороны уровень адреналина снизился при чтении статичной сцены, снова возвращаемся к событиям, начатым или завершенным взрывом.

Динамичные сцены, конечно же, состоят не только из фейерверков. Снова обращусь к собственной прозе. В повести "Кузины" есть сцена боя с гопниками:

Она сбросила халатик и миской зачерпнула воды. Приятно почувствовать на нагой коже порыв ветра. Смочила волосы и намылила их шампунем. В холодной воде он не хотел пениться, но минута трения и моющее средство сделало свое. Сполоснула. Воду она вылила на землю в двух метрах от ручья. Жалко травить рыбок химией. Окунулась в реку. Легла на воду, позволила ей поднять себя. Ей не хотелось касаться тины на дне. Пальцы на ногах стали мерзнуть. Значит - конец купания. Она выбралась на помост и старательно растерлась полотенцем. Завязала его на голове узлом, морозный ветер в сочетании с мокрыми волосами может быть опасен. Завернулась в халат и двинулась домой. Для разнообразия приятно будет погрузиться в тепло. И в этот момент на нее напали.

Как видите, я начал с усыпления читателя. Нагая девушка купается. На фоне "красот природы". Отметил холод и ожидающее ее укрытие -- сыграл на архетипах внешнего мира и дома. Читатель узнает схему - продвижение героини от худших условий к лучшим. Из холода в тепло. Он уже воображает, как девушка прячется в домике, и в этот момент я делаю трюк:

Четверо качков с тупыми мордами и мышцами, разросшимися на стероидах. Они использовали краткое мгновение ее задумчивости. Но они не предвидели нескольких вещей... Она не смогла достать стилет. Двое бросились ей на спину, чтобы опрокинуть, вдавить в траву, выкрутить руки. Удар локтем в тыл, в солнечное сплетение. Попала, треснула грудина, сломались как минимум четыре ребра. Удар вперед, хрупкой ладонью прямо в налитую гопничью рожу. Хотела попасть так, чтобы суставы выбитой челюсти вонзились в лимфоузлы за ушами, но челюсть сломалась сразу. Эх, гопники, кости как из картона...

Итак, бросились на нее, у нас есть очень динамичный кусок, целых девять строк. У читателя сильнее начало биться сердце, ему интересно, что дальше - используем же замедление действия. Вбрасываю беззаботно ретроспекцию. Замедляю, чтобы тем сильнее разжечь его интерес!

Когда-то в горах Кавказа она попала в руки грузинского князя-разбойника Илико. Это был крепкий человек, только четвертый удар повалил его на колени. А эти как из говна слеплены.

Читатель восстановил дыхание, движемся дальше с действием.

Выбитые верхние зубы поранили ей кисть. Третий сумел выкрутить ей руку. Дернул резко вверх. Она потеряла равновесие. Короткий нырок и она ударилась лбом о колено следующего. На мгновение аж дух захватило. А этот, самый ловкий, так и держал ее за запястье. Его дружок схватил так же. на долю секунды перед ней мелькнуло бедро нападавшего. Слишком далеко для зубов, но она хлестнула его жалом.

И снова надо дать описание, которое разобьет динамическую сцену на более короткие и легкие к употреблению кусочки.

Что же, лошадиная шкура толще человеческой, даже если та прикрыта спортивными штанами. Жало всегда попадает в самую толстую вену или артерию. Покрывающая его слизь способствует моментальному стягиванию раны, когда та уже не нужна. Разве что, вырвать жало резко. Тогда в теле появится дыра размером с мышиную нору.

И снова возвращаемся к динамической сцене.

Сплюнула с отвращением человеческую кровь и мясо.

Забава этого типа грозит нам тем, что читатель взорвется. Он хочет действия, действия, действия, а мы даем ему пилюлю из мяса пополам с опилками. Но благодаря этому наш текст лучше западет ему в память. Невозможно все время напрягать воображение. Невозможно до бесконечности накручивать динамику на все большие обороты.

Если Вам так будет легче, вообразите синусоиду или электрокардиограмму. Волны это - попеременно - сцены динамичные и статичные. Каждая динамичная сцена состоит из маленьких волночек - элементов более динамичных и отступлений.

И наконец, еще одно замечание - может самое важное в этой лекции. Динамичные сцены пишем короткими, неразвернутыми предложениями. По-военному, конкретно и сурово. Это должно читаться быстро! Напротив, сцены статические, описания природы и тому подобные отступления можем писать медленно, пространно, долгими составными предложениями.

Это все, что надо знать о изготовлении золота.

Анджей Пилипюк

перевод Владимира Воробьева, 20.09.2010

Комментарии: 14, последний от 07/11/2010. © Copyright Пилипюк Анджей (перевод: Воробьев Владимир) (okwokk@gmail.com) Размещен: 21/09/2010, изменен: 21/09/2010. 10k. Статистика. Статья: Публицистика, Критика, Переводы		Ваша оценка:
Аннотация: Перевел, обчитавшись текстами с конкурса Свободное творчество. Это отрывок из литературных студий, которые время от времени публикует один из самых популярных польских фантастов Анджей Пилипюк. Тема: как писать, чтобы читатель был не в состоянии оторваться от нашего опуса.

Пилипюк Анджей : другие произведения.

Пишем бестселлер