| |
|
 |
| |
А почему именно Пастернак?
(Вместо вступления)
Я не выбирала Пастернака. Это Пастернак выбрал меня.
Просто однажды, много-много лет назад, я впервые раскрыла небольшой коричневый сборник стихов незнакомого мне поэта и поняла, что все, о чем в нем говорится, написано для меня.
Поймите меня правильно: не обо мне, а - ДЛЯ меня.
Сразу оговорюсь - я не литератор, и даже не имею гуманитарного образования.
Поэтому никакого профессионального интереса ни к поэзии в целом, ни конкретно к творчеству Бориса Пастернака у меня не было.
Просто я захотела узнать о нем ВСЁ.
Интернета, к моему счастью, тогда не было (не то я бы захлебнулась в море ложных сведений и лживых свидетельств). Куда было податься бедному читателю?
Оказалось, что такое место есть. И называлось оно - Научная библиотека Саратовского государственного университета. Оставалось только попасть туда правдами или неправдами.
Не будучи ни студенткой университета, ни научным работником, я смогла туда попасть только неправдами...
"Нашелся друг отзывчивый и рьяный...", которому каким-то образом удалось выдать меня за научного работника в области машиностроения... Но даже и такой высокий пост не давал мне права пользоваться литературой, выходящей за границы моей мнимо научной деятельности.
И все же мне удалось замутить головы некоторых работниц читального зала и получать нужные издания. Книг, к сожалению, оказалось не очень много и очень скоро мне пришлось завоевывать добрые отношения работниц зала периодики. Потому что именно там хранились журналы и подшивки газет совершенно немыслимых лет изданий, которые нельзя было выдавать широкой публике без специального разрешения. Но чем хороша была страна Советов - все запреты можно было каким-то образом обойти...
Материал попадался порою преинтересный, а чаще престранный.
Часы и дни, проведенные в читальных залах, приносили скромные плоды, которые оформлялись мною в картотеку.
Увы, и в зале периодики запас информации иссяк очень скоро, в то время, как список непрочитанных произведений поэта только вырос. И тогда я вспомнила про адрес, который неизвестно для какой цели аккуратно выписала для себя из журнала, где были опубликованы письма Пастернака. Автор публикации, сын поэта, обращался со страниц журнала ко всем держателям рукописного наследия Бориса Леонидовича с просьбой присылать автографы или их копии в домашний архив поэта, который тогда начинали создавать его наследники.
Как вы легко догадываетесь, я автографами не владела, однако адрес записала.
Нужно знать мой страх перед новыми людьми и закрытыми дверями, чтобы оценить до какой степени мне хотелось прочитать то, что тогда еще нигде не было опубликовано.
Нужно знать мою робость, чтобы понять до какой степени наглости я дошла, использовав опубликованный с определенными целями адрес в совершенно иных, корыстных целях.
Адрес я выписала на всякий случай. Но когда случай не представляется, его организуют. Поэтому однажды я села и написала письмо Евгению Борисовичу Пастернаку. Написала много выспренних и красивых слов. И о том, что мне - Пастернак и что я - ему...
Я не жалела красноречия, чтобы доказать, как мне необходимо все то, чем я уже год как живу и хотела бы жить и дальше, но наблюдается нехватка кислорода - произведений Пастернака.
Если учесть, что журнал с указанием адреса был 7-летней давности, то правильность адреса предполагалась, но не была обязательной.
Возможно, этим и объяснялась моя смелая наглость. Где-то внутри я была уверена, что адрес устарел, а если и не устарел, то мне все равно никто не ответит.
В первом я не ошиблась, Пастернаки уже давно не жили по указанному адресу, но письмо чьей-то заботливой рукой было переправлено в адресный стол и оттуда уже ушло по новому адресу.
Судьба?
Как оказалось, на принятие решения познакомиться со мной повлияли отнюдь не мои красивые слова и переполнявшие меня чувства, а беглое упоминание в конце письма о некоей мною составляемой картотеке.
То первое знакомство довольно скоро переросло в теплые дружеские отношения. И начиная с 1982 года, моя жизнь была четко поделена между службой, которая меня кормила и работой в семейном архиве Пастернака, которая стала моим основным занятием в жизни на все последующие годы.
Я честно зарабатывала на службе деньги и кровные отгулы ("кровные" в буквальном смысле слова: за сдачу крови полагалось 3 дня отгула). Все заработанные отгулы, все выбиваемые московские командировки и, естественно, все праздники и годовые отпуска отныне я проводила в семье Евгения Борисовича и его жены Елены Владимировны, работая с архивом поэта.
Та моя картотека, о которой я упомянула в своем письме, не открыла для владельцев архива ничего нового. Но некая моя скрупулезность и страсть к архивной работе, которую я в себе до того не подозревала, ими была отмечена. И мне было предложено составлять на основании собранного уже к тому времени обширного архива поэта биографическую картотеку.
Прошли годы, мой интерес к личности поэта и его творчеству не ослаб. И, когда в моем распоряжении оказался компьютер, я проделала еще одну большую работу, создав компьютерную базу данных. Получился такой своеобразный архив - день за днем на протяжении всей жизни поэта.
Так что моя книга о поэте Пастернаке, которую я решилась публиковать на страницах Самиздата, в основном будет опираться на достоверные архивные документы, какими я считаю произведения, выступления, интервью, черновые заметки и необыкновенно богатое эпистолярное наследие Бориса Пастернака.
В качестве иллюстраций будут использоваться фотографии из семейного архива Пастернака, а так же фотокопии рисунков и картин его отца академика живописи Леонида Осиповича Пастернака, любезно предоставленные для этой книги художником Петром Евгеньевичем Пастернаком.
Ваши вопросы и пожелания приветствуются.
Ваши комментарии мне необходимы еще и потому, что они будут способствовать моему продвижению вперед на этом непростом пути, который, Бог даст, мы с вами преодолеем.
|
|
Л. О. Пастернак.
Портрет Б. Пастернака.
Берлин, 1923. |
|
 |
| |
|
| |
1. Родители поэта
Биографии многих людей обычно начинают с кратких сведений об их родителях. Даже если бы такого обычая не существовало, жизнеописание Бориса Леонидовича Пастернака я бы начала с рассказа о его отце - удивительном художнике и его матери - самобытной пианистке. Эти талантливые люди достойны своих собственных биографий, недаром Борис Пастернак, говоря о себе, всегда начинал с родителей.
"Многим, если не всем, обязан отцу, академику живописи Леониду Осиповичу Пастернаку и матери, превосходной пианистке".
Леонид Осипович Пастернак и Розалия Исидоровна Кауфман родились и выросли в Одессе. Ко времени их знакомства на одной из сходок городской артистической молодежи в 1885 году Леонид Осипович был начинающим мало кому известным художником. Ему было 23 года. В отличие от него юная Роза Кауфман, которой едва минуло 18, была уже известной пианисткой, вполне сложившимся музыкантом.
Их одаренность проявилась в очень раннем возрасте. Но если Роза с детства могла целиком посвятить себя музыке, Леонид был вынужден тщательно скрывать свою страсть к рисованию.
Леонид Пастернак был младшим ребенком, в простой еврейской семье растившей шестерых детей.
Его отец, Иосиф Пастернак, содержал постоялый двор, мать, Лия, волевая и сильная женщина, не знала даже грамоты.
Увидев раз ее фотографии в семейном альбоме, невозможно забыть это лицо большой мудрой птицы.
Оно пугающе притягательно. Кажется, что именно ее родовую черту - вытянутость черепа - наследовали все последующие поколения детей и внуков. В ней чувствовалась необычная серьезность и основательность.
Тяга к рисованию, которой природа наделила младшего из детей, огорчала родителей, прочивших ребенку более уважаемую профессию лекаря или присяжного поверенного. Жалея родителей, мальчик скрывал свою страсть к "малеванию". Что вынуждало его на двойную жизнь. В одной - он был преданным сыном и прилежным гимназистом. В другой, тайной жизни, он посещал одесскую рисовальную школу и упорно учился азам живописного искусства.
Свой первый заказ будущий художник получил от дворника, пожелавшего иметь несколько картин на охотничьи темы. И заказчик, которого Леонид Осипович впоследствии называл своим "первым Лоренцо Медичи", и юный художник остались довольны друг другом. Картины перекочевали в квартиру дворника, а 15 копеек - в карман юного художника.
Большой поддержкой для гимназиста, рвущегося в искусство, была дружба с постояльцем отца, Михаилом Фрейденбергом. Об этом незаурядном человеке, самоучке-изобретателе, ставшем впоследствии мужем сестры художника Аси и отцом известной исследовательницы античной литературы, фольклора и мифологии Ольги Михайловны Фрейденберг, я еще расскажу более подробно. Сейчас его имя вспомнилось потому, что он "сосватал" юного гимназиста в одесские сатирические журналы "Сверчок", "Маяк" и "Пчелка".
После окончания гимназии молодой человек решился ехать в Москву. Чтобы не огорчать родителей, он поступил на медицинский факультет Московского университета. На самом деле в Москву его привело желание продолжать свое художественное образование. Но в московской Школе живописи на одно вакантное место оказалось два претендента. Предпочтение было отдано Татьяне Львовне Толстой, дочери великого писателя.
В Москве студент-медик посещал не столько анатомичку и лекции, сколько мастерскую профессора Е. С. Сорокина. Прислушивался к советам опытных художников, много рисовал сам и не расставался с мечтой получить серьезное художественное образование.
На медицинском факультете он проучился ровно столько, чтобы усвоить необходимые художнику основы анатомии и убедиться, что анатомический театр - не для него.
Ведь тот, кто родился художником, не может не стать им, как бы ни ругали родители за разрисованные углем полы и стены, как бы ни отнимали заветные угольки, позаимствованные в печке. Страсть к рисованию заставила молодого человека думать о получении художественного образования за границей.
Но как сообщить об этом родителям, чтобы не обидеть и не испугать их тем, что их любимый младшенький в "красильщики" подался? В те годы в Одессе существовал Новороссийский университет позволявший своим студентам учиться за границей и сдавать экзамены экстерном. Именно в этот университет на юридический факультет и перевелся Леонид Пастернак. При выборе факультета художник руководствовался только одним критерием: легкость обучения. Теперь новоявленный студент-юрист мог беспрепятственно ехать в Мюнхен, в этот второй после Парижа европейский центр, куда съезжались получать образование художники из многих стран мира.
В Мюнхене несговорчивая до сих пор судьба вдруг повернулась лицом к упрямо рвущемуся в искусство молодому человеку. Он первым номером прошел по конкурсу в мюнхенскую Королевскую академию художеств. И через два года закончил ее с медалью. Мюнхен славился своей рисовальной школой. Для обучения живописи необходимо было ехать в Париж. Перед этим оставалось только выполнить свой долг перед родителями и закончить юридическое образование.
В 1885 году Л. Пастернак вернулся в Одессу, чтобы сдать экзамены и получить диплом юриста, которым никогда за всю жизнь не воспользовался. Если не считать того, что диплом о высшем образовании в те годы давал еврею право селиться вне черты оседлости.
Став дипломированным юристом и выполнив, таким образом, свой сыновний долг, Леонид положил конец своей двойной жизни.
Медалист мюнхенской Королевской академии художеств мечтал о Париже - столице подлинной живописи.
В это время он познакомился с 18-летней пианисткой Розой Кауфман.
В противоположность Леониду Пастернаку, который с раннего возраста был вынужден отстаивать свое место в искусстве без какой-либо поддержки и даже вопреки воле родителей, судьба была благосклонна к маленькой Розе Кауфман. Ее незаурядные музыкальные способности, проявившиеся в раннем возрасте, были мгновенно замечены известными музыкантами, способствовавшими их дальнейшему развитию при полной поддержке родителей девочки. Ее занятиями руководил пианист, композитор и педагог Игнатий Тедеско, за плечами которого были концертная деятельность в Петербурге, несколько пьес и концерт для фортепьяно с оркестром. Под руководством Тедеско способная ученица уже в 10-12 летнем возрасте стала выступать с концертами.
В концертном турне по городам России и Восточной Европы девочку сопровождал ее отец, Исидор Кауфман. Это был инженер-самоучка, служащий небольшой им же самим основанной фабрики по производству аппаратов для газированных напитков. Он понимал, что самым надежным капитальным вложением для приумножения благоденствия семьи могут быть только дети, которым дана возможность свободно развивать свои способности и наклонности. Сын Осип закончит медицинский факультет Петербургского университета. Дочь Роза, рано проявившая свои природные музыкальные способности, получит образование у лучших европейских педагогов того времени. Младшая дочь, Клара, не выказала никаких особых способностей. Выйдя замуж за инженера-путейца Николаевской железной дороги, она переберется из Одессы в Петербург. Ее живые черты лица не раз можно встретить на этюдах Леонида Осиповича Пастернака. Портрет Клары в наряде кормилицы особенно удался художнику. Он подчеркивает ее добродушный и простой нрав. Таким же нравом обладала и мать этого семейства Берта Самойловна Кауфман. От ее лица на семейных фотографиях веет добротой, заботой и еще чем-то сдобным и вкусным.
В атмосфере этой доброты прошло детство Розы Кауфман. Впрочем, некоторые считают, что как раз детства у девочки не было.
В то время как ее сверстницы играли в куклы, Роза Кауфман играла на рояле. И детство, и отрочество прошли у нее в постоянных и неустанных трудах, с полной самоотдачей и самозабвенной преданностью музыке.
Первые же публичные выступления девочки были отмечены многими прославленными музыкантами. О ней писали хвалебные рецензии. Сам Антон Рубинштейн пригласил 14-летнюю одесскую пианистку в Петербург и присутствовал на репетиции ее концерта. Борис Пастернак любил вспоминать этот момент в материнской биографии и описал его в письме к Марине Цветаевой: "Когда она кончила, он поднял девочку над оркестром на руки и, расцеловав, обратился к залу (была репетиция, слушали музыканты) со словами: "Вот как это надо играть".
|
|
Кликните мышкой по иллюстрации для ее просмотра в натуральную величину в отдельном окне
Глядя на эту фотографию, трудно представить, что перед нами 13-летняя девочка. Зато легко себе представить эту снискавшую себе раннюю славу пианистку Розалию Кауфман на сцене рядом с восторгающимся ее игрой А. Рубинштейном.
В том же 1880 году Леониду Пастернаку было уже 18 лет. Молодые люди еще не были знакомы.
Фотография 17-летней Розалии Кауфман сделана в 1884 году в Вене за год до знакомства с Леонидом Пастернаком.
А это фотография 23-летнего вольноопределяющегося артиллериста Леонида Пастернака. Годы воинской службы пришлись на 1885-1886 годы. Фотография сделана в 1886 году в Одессе.
Фотография Р. И. Кауфман. 1888.
|
| |
Заручившись рекомендациями Антона Рубинштейна, талантливая пианистка отправилась учиться в Вену к композитору, выдающемуся пианисту и опытному преподавателю Теодору Лешетицкому.
И вновь годы самозабвенного служения музыке. Девушка еще не достигла 18-летия, а довольный ее успехами Лешетицкий видит в ней уже не ученицу, а вполне сформировавшегося тонкого исполнителя. Он составляет маршрут ее ближайшего европейского турне: Германия, Франция, Бельгия. Маршрут турне одобрен Антоном Рубинштейном.
Но тут впервые судьба отворачивается от пианистки. Вместо поездки по Европе - родительский дом в Одессе. Вместо турне и триумфа - страшная болезнь. Вместо почета и славы она борется со смертью. И вместе с бредом в голове проносятся страшные мысли о том, что она переступила черту дозволенного ей судьбою.
С болезнью она справилась. Вместе с жизнью к ней возвратились силы и желания. Мысли о роковом предупреждении больше не посещали жизнерадостную девушку. Впрочем, время турне давно просрочено. Да и для восстановления былой исполнительской формы нужно немалое время. А пока что выпускница Венской консерватории становится преподавателем Одесской.
Ей уже 18. И сердце готово полюбить. Тем более что на одной из сходок одесской артистической молодежи появился стройный голубоглазый красавец с густой шевелюрой, говорят, художник...
Завязавшееся знакомство не прерывается и тогда, когда молодой человек отбывает обязательную годовую воинскую повинность вольноопределяющимся в артиллерии. Незаметно оно перерастает в привязанность, которая неминуемо должна привести к свадьбе. Но Леонид Пастернак долго не отваживался сделать предложение своей избраннице.
Ему нечего было предложить своей будущей жене. Она - преподаватель консерватории на постоянном профессорском жаловании. Он - начинающий художник, перебивающийся уроками рисования. Он не ведал, как можно, оставаясь художником, содержать семью. А без первого он своей жизни не мыслил.
Оставалось, либо смириться с невозможностью соединиться с любимым человеком, либо сделать, наконец, серьезный шаг на выбранном жизненном поприще.
Леонид Пастернак уехал в Москву. К Передвижной выставке он задумал написать первую большую жанровую картину "Вести с родины". Сюжет почерпнут им из недавней воинской службы. В художественных кругах заговорили о способном художнике и его работе еще до того, как картина была завершена. Приехавший посмотреть на работу художника известный коллекционер и большой любитель искусства П. М. Третьяков, сразу же купил картину для своей галереи. Той самой картинной галереи, которая до сих пор носит его имя.
Окрыленный успехом молодой художник тут же отправился в Одессу и сделал предложение своей избраннице.
|
|
Эта фотография поможет нам перенестись в обыденную жизнь и забавы тех, чья юность отдалена от нашей целым веком. Фотография сделана в 1888 году в Одессе в гостях у художника Д. Д. Кузнецова. Возможно, что это он третьим стоит на снимке, потому как в описании современников говорится об одесском греке с густыми черными бровями, черными глазами и пышными не менее черными усами. Хочу напомнить вам, что для того, чтобы любительское фото тех времен получилось качественным, объект должен надолго замереть перед объективом. Поэтому моментальная съемка была исключена. И следующий снимок - это выверенная и продуманная пародийная сценка. Пародийность ситуации подчеркивается тем, что за роялем, картинно вскинув руки, сидит не умеющий играть Леонид Пастернак, а пианистка Роза Кауфман изображает певицу.
Рискну поместить здесь репродукцию с той самой первой самостоятельной картины Л. О. Пастернака "Вести с родины" (Иногда ее именуют "Письмо с родины"), которая была приобретена П. М. Третьяковым для картинной галереи и заложила материальные основы зарождающейся семьи Пастернаков. К сожалению, найденная в сети картинка была слишком мала. При увеличении поплыли краски и резкость.
|
|
| |
|
| |
2. Переезд в Москву
Сразу же после женитьбы, которая состоялась в Москве 14 февраля 1889 года, молодые отправились в Петербург на открытие Передвижной выставки. Удача сопутствовала художнику, его картина "Вести с родины", недавно приобретенная П. М. Третьяковым, была принята жюри Передвижной выставки для экспонирования.
Поездка оказалась радостной, но недолгой: Розалия Исидоровна торопилась вернуться в Одессу, где ей предстояло довести свой класс до конца учебного года и принять последние экзамены. Как я уже писала, ко времени замужества, в свои 22 года, она была сложившимся музыкантом, незаурядной пианисткой и профессором Одесского отделения Императорского русского музыкального общества.
Вернувшись в родную Одессу, молодожены до наступления теплых дней жили на улице Мещанской, в доме 31. С наступлением лета они поселились в пансионе курортного приморского поселка Шабо. К зиме планировалось перебраться на постоянное место жительства в Москву. Недавний опыт показал, что для художника немаловажным обстоятельством являются и среда обитания, и творческое общение с собратьями по искусству.
Розалия Исидоровна с пониманием отнеслась к решению мужа и была готова следовать за ним в Москву. Ее не пугала потеря социального статуса, она всецело была поглощена своим новым положением замужней женщины. Впервые в круг ее забот и занятий вошло нечто отличное от повседневных музыкальных упражнений. Нечто требующее от нее не меньшего терпения, чему предстояло еще только учиться. Она кинулась в новую жизнь с той же самозабвенностью, с которой всю прошедшую жизнь служила музыке.
Она любила и была любима.
Сразу по возвращению в Одессу Розалия Исидоровна сыграла в концерте, посвященном памяти недавно скончавшегося талантливого педагога, создателя виолончельной школы, композитора и профессора Петербургской консерватории К. Ю. Давыдова. Именно он дирижировал оркестром во время выступления юной Розы Кауфман в Петербурге, столь восхитившего тогда Антона Рубинштейна.
Леонид Осипович много работал и мечтал в конце лета побывать на парижской Всемирной выставке художников. От прежней мечты поехать в Париж учиться художнику пришлось отказаться. Отныне он глава семьи, и на его плечах лежит забота о ее благополучии. Но желание посетить Всемирную выставку ему удалось исполнить. В середине июля, оставив жену в пансионе Шабо, Леонид Осипович отправился в Париж. Когда, спустя месяц, он вернулся в Одессу, супруги стали тотчас же собираться в Москву.
Леонид Осипович хотел поскорее вернуться к оставленным работам, к прерванному общению с коллегами. Среди них были В. Серов, М. Нестеров, И. Левитан, А. Архипов и другие художники, с которыми Пастернак сблизился в Москве.
Розалия Исидоровна не ожидала от столичной жизни никаких особых благ для себя. Было жаль расставаться с милым ее сердцу домашним уютом, но тем страстнее хотелось создать свой собственный семейный очаг.
Прощание с Одессой означало не только прощание с родным домом и с любимыми родителями. Приходилось прощаться и со своей карьерой. Свой статус преподавателя консерватории ей пришлось сменить на шаткое положение учительницы, дающей частные уроки игры на фортепиано.
А что же музыка?
С музыкой Розалия Исидоровна не разлучалась никогда. Просто с момента замужества музыка перестала замещать, как это было в детстве, саму жизнь, но осталась при этом неотъемлемой ее частью. Розалия Исидоровна продолжала совершенствовать свое мастерство. И вскоре музыкальная Москва признала в ней виртуозную исполнительницу, и на домашние концерты к Пастернакам приезжали многие прославленные музыканты. Такие композиторы как Скрябин, Рахманинов показывали ей свои новые произведения, желая услышать ее мнение и услышать написанное именно в ее исполнении. Конечно, это скромное признание ее таланта существенно отличалось от славы, краешек которой уже коснулся ее. Той славы, которая освещает путь исполнителя, ведущего активную концертную деятельность.
Когда-то слава следовала за ней по пятам. Свидетельства тому сохранились в выпущенной в Одессе брошюре с краткой биографией 18-летней пианистки. И, однако же, после замужества, она принесла свою карьеру музыканта в жертву семье, художественному таланту мужа, детям.
"Она воплощенье скромности, в ней ни следа вундеркиндства, все отдала мужу, детям, нам", - писал о матери Борис Пастернак.
Одаренная пианистка, поражавшая не столько техникой игры, которую под силу освоить многим, сколько непосредственностью и редкой чуткостью своего артистического темперамента, не рассталась с музыкой. Просто однажды, когда жизнь поставила ее перед выбором между концертной деятельностью и здоровьем детей, Розалия Исидоровна выбрала последнее.
Взамен женщина получила тоже немалое - свой дом, свой семейный уклад, любящих талантливых детей и преданного ей мужа, в которого она была влюблена всю жизнь.
Известная русская актриса Софья Гиацинтова, в родительском доме которой бывали Пастернаки, вспоминала: "Художник Леонид Осипович - высокий, красивый, с пышной шевелюрой и чудесной улыбкой (недаром Репин хотел писать с него Дон Жуана! - Л. Р.), одетый в классическую художническую черную бархатную куртку, с белым бантом на шее, говорил много, умно, темпераментно". И там же актриса писала о Розалии Исидоровне: "Врожденный артистизм придавал ей нечто привлекательно-беспокойное. Может это талант, не находя выхода, бился в ней".
Я еще не раз буду более подробно рассказывать о непростом пути к всемирному признанию художника Леонида Пастернака, удостоенного звания академика живописи. В наши дни его картины экспонируются на выставках в Москве, в Германии. Они имеются во многих музеях мира. К сожалению, в некоторых музеях они хранятся в запасниках.
Не раз в своем описании я буду касаться и скромной судьбы его жены. Рассказывать о ее дружбе с прославленными композиторами, о семейных концертах, на которых она успешно играла одна или в ансамбле с другими известными музыкантами, и даже о тех немногих публичных ее выступлениях, когда она вдруг решила попробовать вернуться на сцену.
(Продолжение - в следующем выпуске журнала)
|
|
"...милый, родной, мой замечательный отец, гордость моя и зависть навсегда, через годы и годы этой дикой бездонной разлуки, вечный пример мой, творческий, упоенный, несокрушимый..."
(Из письма Б. Пастернака к отцу, 10 октября 1939г.)
Фотография Л. О. Пастернака. 1893.
Фотография Л. О. Пастернака. 1890-е.
Узнав о смерти отца, Борис Пастернак сокрушенно писал своей двоюродной сестре О. М. Фрейденберг: "...каким потрясающим сопровождением стоит всегда предо мной и следует при мне его ошеломляющий талант, чудодейственное мастерство, легкость работы, его фантастическая плодовитость, его богатая, гордо сосредоточенная реальная, по-настоящему прожитая жизнь, и как всегда без зависти, с радостью за него посрамляет и уничтожает это сравнение меня, мою разбросанную неосуществленную жизнь, бездарность моего быта, неоправданные обещанья, малочисленность и ничтожество сделанного, на какую трагическую высоту поднято его поприще его недооценкой, и до какой скандальности перехвалено это все у меня". (21 июня 1945 года)
Фотография молодых супругов сделана в 1890-е годы.
Л. О. Пастернак. Автопортрет с женой. Масло. 1927 год.
Вот такой чудной парой рука об руку прошли они вместе по жизни, любя и поддерживая друг друга.
"Мама при нас уже не выступала. Всю жизнь я помню ее грустной и любящей".
(Из письма Б. Пастернака к М. Цветаевой, 20 апреля 1926г.)
Рисунок Л. О. Пастернака "За книгой". 1898 год.
|
|
А почему именно Пастернак?