В этой маленькой часовне, кроме алтаря, едва хватило бы места для нескольких прихожан. Окон в стенах не было, если не считать слухового окошка под крышей, и даже ясным днём здесь оставалось довольно темно. Но через это окошко на короткое время свет попадал на алтарь, и именно этот момент застал стоявшего на коленях у алтаря человека, залитого солнечными лучами. Это была девушка с серебристыми волосами, ещё более яркими и прекрасными в золотом сиянии.
Перед ней висел ярко-красный полотняный герб с вышитым золотой нитью изображением сидящего волка. Волк держал в правой лапе Священное писание, левой прижимал к земле пшеничный колос, взгляд его был устремлён в сторону и куда-то вдаль.
Ещё одна женщина шагнула к алтарю и встала между девушкой и гербом, цвет её волос был подобен солнечному свету. Поклонившись алтарю, она повернулась к девушке и положила руку на рукоять меча, висевшего у неё на поясе. Миг - и меч взлетел над алтарём, ярко засияв на свету и разрезав мрак часовни.
- Клянёшься ли ты всегда быть верной этому гербу?
Остриё меча быстрым движением было перенаправлено на голову девушки.
- Клянусь.
Женщина легко кивнула, приподняла меч и снова опустила, коснувшись его остриём теперь плеча девушки.
- Тогда я по праву, дарованному властью короля, свершаю таинство посвящения тебя в рыцари.
С этими словами остриё меча приподнялось и вновь коснулось плеча девушки.
- Рыцарь Миюри, отныне тебе должно жить и умереть во славу этого герба плечом к плечу с другими его обладателями.
Сребровласая девушка подняла голову и приняла у наследницы Хайленд герб. С этого момента Миюри стала рыцарем и вступила в обязанность хранить свой герб и сражаться во имя чести. Этот герб объединял членов семьи, братьев и сестёр, а также соратников воедино.
Затем Хайленд накрыла огненной материей плечи Миюри, и та поднесла ткань к лицу, чтобы вдохнуть запах. Затем девушка повернула голову к молодому мужчине, стоявшему в проходе часовни:
- Брат!
Так родился этот маленький рыцарский орден только для них двоих.
Зимний воздух обычно пропитывает тишина, а весенний - влага. С приходом весны в часовне потеплело, что само по себе неплохо, но у Коула из-за этого было такое чувство, будто что-то не так. Он всегда считал, что служение вере должно быть суровым и чистым, как лёд.
Когда он покидал часовню, торговец, часто навещавший дом, в котором они поселились, передал ему письмо, перевязанное красной нитью, указывавшей на благородный статус послания, и запечатанное церковным гербом, придававшим ему особую торжественность. Письмо было отправлено рыцарями Святого Крузы, известным всему миру воинством самого папы.
Коул сел на скамью во дворе дома, распечатал письмо и стал читать. Приветствие было витиеватым, как гравировка на рукояти меча. Вероятно, его поручили составить Родосу, чтобы попрактиковаться в письме, дальше перо перешло к комтуру рыцарей Уинтширу, кратко сообщавшим о положении дел.
Его отряд рыцарей известного ордена Святого Крузы неожиданно появился в Раусборне около двух недель назад. Но сильнее внезапности их появления всех поразила, по сути, нищета и отчаянное положение рыцарей, прибывших на родную землю.
В письме командир рыцарей несколько пафосно обещал, что рыцари как защитники веры будут при поддержке людей исправлять злоупотребления заслуживших дурную славу церковных организаций королевства. Похоже, рыцари из королевства Уинфилд, служившие папе, нашли, наконец, себе новую роль на своей родине. И Коулу, протянувшему им руку, было приятно читать столь обнадёживающее послание.
"Однако же...", - мелькнуло в его голове, и он снова стал перечитывать письмо.
Противостояние королевства и Церкви приводило ко многим непредвиденным последствиям, которые следовало ожидать от продолжения действий против Церкви и в дальнейшем. Выдавливаемые злоупотребления то и дело будто бы выпячивались в виде уродливого лицедейства причастных лиц. А страдали от этого ни в чём не повинные люди.
Вот и Уинтшир со своим отрядом более не смог оставаться на острове ордена, рыцарям из Уинфилда пришлось переплыть море и вернуться в королевство. Не потому что они чем-то запятнали себя. Они не уронили рыцарскую честь, не встали на путь презренного предательства. Просто они стали заложниками противостояния Церкви и королевства, смута этого времени сделала из них беглецов.
Королевство и Церковь - существа немыслимых масштабов, если они поднимут оружие и сойдутся в поединке, судьбы многих людей просыплются на землю трагическим листопадом.
Когда Коул решился принять участие в этом противостоянии, он был ещё не в состоянии осознать всё это. Ради окружавших его людей бросился он менять течение мира, но управлять им ему оказалось не по силам.
Я всё ещё далёк от своей цели.
Дочитав последнюю страницу, Коул аккуратно свернул письмо и вздохнул.
Люди назвали его Предрассветным кардиналом, придав его облику некоторую высокомерность.
Прежде, бросаясь в гущу событий, он всегда руководствовался лишь стремлением разрешить противостояние Церкви и королевства, ныне же он стал заставлять себя сначала дважды подумать. Подобно королевству, он обратился к осторожности, видя, что прямое противостояние чревато развязыванием войны.
Итак, можно ли отыскать мирный способ благополучно разрешить это самое противостояние, прежде чем начнётся война, можно ли избежать для людей незаслуженных бедствий?
Задумавшись о том, Коул быстро запутался. Его голову наполнили мысли о собственных незрелости и слабости, когда вдруг раздался резкий голос:
- Брат! Берегись!
- Что ещё... - пробормотал Коул, оторвав взгляд от письма и увидев у своего горла меч.
Конечно, меч был деревянным, и держала его Миюри, ей же принадлежал и голос. Она, запыхавшаяся и вспотевшая, улыбнулась и сказала:
- Брат, тебе не стоит терять бдительности.
Позади неё посреди внутреннего двора стоял рыцарь, выделенный Хайленд для обучения Миюри фехтованию, он вытер пот полотенцем и слегка поклонился Коулу.
Коул поспешно отвёл меч от горла и спросил:
- Утреннее занятие закончилось?
- Да. Вот, этому я научилась сегодня!
Она отошла и двинулась вперёд, орудуя мечом, который она держала обеими руками. Возможно, ещё в Ньоххире она, воображая себя героем и размахивая палкой вместо оружия, заложила определённые основы, и сейчас её движения выглядели достаточно прилично.
Закончив, она приложила меч к поясу и приосанилась, придавая себе величественный вид, подобающий юному рыцарю.
- Ну, что? Мы же рыцари, верно? - гордо произнесла она.
Впрочем в следующее мгновение к ней вернулся обычный её вид девушки-сорванца.
- Глядя со стороны, немного есть, - произнёс Коул, привыкший относиться к Миюри с определённой снисходительностью, но девушка, недовольно надув щёки, ухмыльнулась и состроила гримасу.
Коул искал название для их с Миюри отношений, в чём-то двусмысленных, и из этих поисков, в конце концов, появилось слово "рыцари". Миюри, всегда любившая приключенческие истории, была взбудоражена, услышав о возможности стать рыцарем, она была счастлива получить рыцарский герб только для неё и Коула. Пусть у них не было кровного родства, пусть они не стали ни супругами, ни любовниками, пока этот герб оставался с ней, он всегда будет для неё символом их единения, где бы они ни были. Однажды Миюри посмотрела на карту мира и обнаружила, что в этом настолько огромном мире для неё, не-человека волчьей крови, нет места. И потому ей был так важен этот герб. Он является свидетельством, что она не одна. Вышитый у Миюри на поясе сбоку волк - доказательство, которого можно коснуться рукой.
- Это письмо от Родоса? Ну, от рыцарей?
И Миюри, вытерев лицо и собрав в пучок длинные волосы, прочла письмо.
- Что ж, похоже, у них всё хорошо, - сказал Коул.
- Хи-хи, а то! В конце концов, они сильнейшие рыцари в мире, - ответила она и приняла вид невинной девушки, с нетерпением дожидавшейся от кого-то весточки, но всё впечатление испортил проурчавший вдруг её живот. - А... хи-хи-хи...
Даже Миюри, оказывается, способна смутиться. Продолжая неловко улыбаться, она потёрла живот.
- Неудивительно, вы начали махать мечами ещё до рассвета и ничего не ели. Пошли завтракать, - Коул снова свернул письмо и встал со скамьи. - Кстати, а ножны твои где?
- А... Повесила на дерево!
И она поспешила к яблоне, росшей в середине двора, её увязанные волосы колыхались, напоминая волчий хвост. Ножны эти подарила ей Хайленд на церемонии посвящения в рыцари, они были прекрасно исполненными и украшенными вышитой золотой нитью эмблемой волка. Однако размер их был рассчитан на взрослого мужчину, глядя на Миюри с ними, можно было принять её за ребёнка, потихоньку стащившего ножны, чтобы поиграть.
Рыцарь, сопровождавший Миюри, выпил воды и вернулся в дом. Девушка, глядя, как он уходит, согласно этикету рыцарей приложила к груди сжатый кулак. Она наверняка отрабатывала уже этот жест раньше. Приняв установленную стойку, Миюри в этот миг выглядела очень естественно даже с этими большими ножнами.
- Ну, в чём дело? - спросила Миюри, когда она повернулась к Коулу и увидела, что он как-то странно, чуть склонив голову набок, смотрит на неё.
- Я вдруг обнаружил, что ты похожа на рыцаря куда больше, чем я думал, я смотрел на тебя с восхищением.
Она похлопала от неожиданности своими красноватыми глазами, а потом торжествующе улыбнулась.
- Я была рыцарем с самого начала, - и она, взявшись за ножны левой рукой, правой гордо погладила на них эмблему волка. - Конечно, надо быть достойной этой эмблемы.
Застенчивая улыбка ещё сохраняла детские очертания, но висевшие на боку ножны обязывали стоять гордо выпрямившись, при этом её поведение было довольно далёким от того звания, что носила её мать - "мудрая волчица". Хотя в действительности, пока она соблюдала правила поведения, ей было несложно заткнуть за пояс любую из дочерей аристократических родов. Если бы она действительно научилась бы всегда вести себя, как положено рыцарю, она точно стала бы несравненной дамой.
И Миюри, довольно ухмыльнувшись, приняла серьёзное выражение лица. Коула порадовали признаки её взросления, он надеялся, что и ему удастся помочь ей в этом.
- Раз ты хочешь стать истинным рыцарем, тебе с завтрашнего дня стоит участвовать в службах, верно?
Рыцарская жизнь неотделима от следования учению Бога. Официально рыцарские ордена в качестве своей основы имеют монашеские братства. Прежде Священное писание было для Миюри самое большее подушкой для сна, но теперь у неё появились основания изучать учение Бога. Хотя Коул с Миюри не имели отношения к рыцарству Церкви, и их рыцарство было привилегией наследницы Хайленд, это не меняло мнения Коула. У него глаза загорались, когда он представлял, как Миюри благочестиво читает Священное писание и с достоинством выполняет должные обряды. Ничто не сделало бы его более счастливым, чем возможность увидеть Миюри изящной, благочестивой девушкой с лёгкой улыбкой в лучах весеннего света.
Если такой день придёт, можно будет сказать, что не особо надёжный брат вёл свою сестру всё же правильным путём. И путь этот действительно долог. Коул вздохнул, припомнив проказы Миюри в прошлом, и его вздох заставил её недовольно прикрыть глаза.
Чем больше радость, тем дороже она обходится.
Но всё же у него есть неплохая возможность, и он не даст себе сдаться.
- Я говорил, Миюри, быть рыцарем - это не просто уметь пользоваться мечом. Тебе надо следовать учению Бога в твоей жизни...
Когда-то Миюри взяла палку и, воображая, что это меч, проломила ей забор, огораживавший купальню. Миюри тогда ругали, а она плотно закрывала свои волчьи уши. Сейчас её внимание к словам Коула было ничуть не выше. Более того, когда он ощутил беспомощность своих усилий и замолчал, девушка прижалась к нему лицом, будто только это и ждала.
- Но, брат, ты же ещё не купил меч для своего рыцаря?
- Э? Что!?
Миюри подтянула ножны и, прижав их к груди Коула, вынула деревянный меч и помахала им у него перед глазами.
- Можно быть похожим на рыцаря с деревянным мечом?
После посвящения в рыцари она уже бессчётное число раз заговаривала об этом. Хайленд подарила ей ножны как атрибут рыцарского статуса, но при всей роскошности подарка, в них не было меча. Миюри, страшно этим недовольная, кричала, что, став рыцарем, она должна иметь и меч, на что Коул отвечал, что девушкам меч не полагается.
Вообще возведение в рыцарский ранг вместе с ножнами стали следствием множества событий, произошедших с ними двоими за время путешествия, новый официальный статус их отношений отражал искренние чувства Коула. В конце концов, Миюри - это юная девушка, приближавшаяся к возрасту возможности замужества, и заботиться о которой Коулу доверили Лоуренс и Хоро ещё в заповедной деревне горячих источников Ньоххира. Если он дозволит ей играться с мечом, если не будет следить за ней, как он сможет смотреть в глаза её родителям?
- Меч тебе не разрешён.
- Почему!? - прокричала Миюри, в мгновенье ока ставшая прежним сорванцом вместо будущего образцового рыцаря, которого Коул уже начинал в ней видеть. - Я просто хочу меч! Брат, слушай, я скажу тебе об одной вещи. Мне один ремесленник на улице рассказал про легендарный меч. Он действительно очень-очень могучий.
Так и есть. У Коула на миг всё поплыло перед глазами. Конечно, странным в последние дни казалось, что она не настаивала на том, чтобы пойти куда-то вместе, или на иные знаки внимания к ней, оказывается, она просто выслушивала всякую чепуху на улице.
- Легендарный меч - это и есть просто легенда. Его не существует на самом деле.
- Он должен существовать!
И где, спрашивается, её рыцарское обращение? Коул вздохнул.
- Ты не можешь брать в руки меч. Ты должна вместе со мной участвовать в служении Богу.
Миюри поджала губы и отвернулась.
- Брат, ты великий дурень!
Девушка, унаследовавшая волчью кровь, стала такой же мрачной, как изображение на её с Коулом гербе.
Миюри никогда не привередничала в еде, всегда была готова съесть много и с удовольствием, и потому была довольна служанками в этом доме. И в этот день её плотно накормили, удовлетворив её возмущавшийся поутру живот, после чего она вернулась в комнату, высвободила волчьи хвост с ушами и легла на кровать.
- Рыцарю не следует лениться.
- Хм... Кодекс рыцаря гласит и то, что когда тебе следует сделать перерыв, ты должен отдохнуть... - пробормотала она и рыгнула.
Ножны с деревянным мечом девушка положила на живот, а её хвост сейчас бездумно гулял из стороны в сторону.
- Вот уж, в самом деле... Рыцарь должен идти предначертанным ему путём.
Миюри, сделав вид, что не слышит, развернула письмо от рыцарей и взяла на себя труд прочесть его снова. Коул вздохнул при виде этой собирательницы рыцарских героических историй с байками и взялся за присланные ему ночью черновики Священного писания. Но сначала пришлось убрать то, что осталось от лука, который он грыз в борьбе со сном ночью.
- Ну... Мне, наверное, тоже стоит заняться манерой писать, - прозвучали вдруг позади него честолюбивые слова.
Миюри бросилась в глаза огромная разница в начертании букв руками решительного комтура рыцарей Уинтшира и новоиспечённого рыцаря с волком на гербе.
- Верно, твой почерк слишком... своеобразный.
Слово "неуклюжий" показалось Коулу неловким, учитывая её порыв, впрочем, корявый почерк девушки казался ему наполненным её бьющей через край жизненной силой.
- Рыцарю нужно знать так много всего... - со вздохом поделилась Миюри, откладывая письмо, которое читала, лёжа на кровати и подняв его над собой, потом закрыла глаза, словно уже устала.
Она всегда училась с такими проявлениями лицедейства, однако, может быть, на сей раз всё же захочет стать рыцарем до самого последнего жеста. Коул так подумал, отметив, что она устроилась на своей кровати. Прежде, сколько бы Коул ей не говорил, что она не ребёнок, Миюри ночами всё равно пробиралась к нему в постель, подобно именно ребёнку. Однако после посвящения в рыцари она спала уже только в своей кровати. Сначала Коул решил, что её отпугивает ненавистный запах лука, но когда они возвращались из таверны, Миюри, взяв сначала по обыкновению его за руку, потом отпустила её. Потому что рыцари не ходят рука об руку. Коул сначала подумал, что Миюри просто злилась на него из-за меча, но потом предположил, что ошибся. Может, посвящение в рыцари сделало её взрослее?
Коул снова посмотрел на Миюри, девушка-сорванец уже спала, приоткрыв рот, он и не заметил, когда она успела.
- Не выдержала...
Он ждал от неё проявлений добродетели. Она же поднялась ещё до рассвета, даже не позавтракав, и убежала махать мечом. Этот невинный, милый человечек называл себя рыцарем, он мог лишь криво усмехнуться.
Рука Миюри, всё ещё сжимавшее письмо, соскользнула на кровать, столкнув вниз ножны, лежавшие на животе, их падение пробудило девушку.
- Хм... странно...
- Если хочешь спать, накройся одеялом и спи.
-Ха-а... - зевнула Миюри. - Я не хочу спать... ха-а...
Трудно поверить словам того, кто так зевает, произнося их.
- Вот честно, сейчас помнёшь ведь.
Миюри, закрыв глаза, послушно протянула Коулу письмо. Он свернул письмо и подумал, не взять ли и ножны заодно, и в этот момент она вдруг спросила:
- Кстати, а почему у тебя было такое печальное лицо, когда ты читал письмо Родоса? Что там было такого?
- Мм?.. А, ничего.
Вначале она вяло восприняла ответ, но потом её глаза открылись, они были уже не сонными, они впились взглядом в его лицо.
- Брат, если бы я прочла письмо и стала бы хмуро выглядеть, что бы ты подумал? - спросила она, заставляя себя сесть и перекладывая ножны на колени.
Конечно, Коул тут же понял её.
- Если бы ты прочитала письмо и опечалилась, я бы захотел, чтобы ты рассказала мне, в чём дело.
- Именно. Кроме того, я рыцарь, разделяющий с тобой один герб.
Если отнестись к её словам слишком серьёзно, снова пойдут её подначки. Но чтобы ждать от неё рыцарского отношения, надо самому вести себя подобно рыцарю.
- То, что ты сказала, имеет смысл.
Миюри фыркнула и, дотянувшись, обняла Коула.
- Я просто... не стесняюсь об этом сказать. Потому что меня беспокоят вещи, которые я не в силах решить, - она на миг замерла, прикрыв рот, потом её хвост обвил их обоих сбоку.
- Таких, как "сделай меня своей женой" или ещё что-то такое? - кажется, Коулу уже давно не доводилось слышать это от неё. - Этого решить не в силах уже я.
Миюри радостно захихикала, и он тоже улыбнулся.
Нельзя недооценивать её. Миюри унаследовала мудрость своих родителей, у неё светлый ум, может, она смогла бы увидеть что-то ещё в тех больших проблемах, которые увидел в письме Коул.
- Это письмо заставило меня задуматься о противостоянии королевства и Церкви. Пока оно продолжается, колесница времени неизбежно будет наезжать своими колёсами на людей, подобных Родосу и Уинтширу.
Миюри приложила кончик пальца к уголку рта и пожала плечами.
- Сейчас противостояние развивается с переменным успехом. Под давлением людей реформы Церкви продвигаются всё дальше, но и Церковь не собирается послушно уступать. И если битва неизбежна, будет ли Бог рад увидеть, как мы сражаемся в этом битве? - Коул пододвинул стул к столу и сел, глядя краем глаза на толстую стопку страниц Священного писания. - В результате войны пострадали бы простые, невинные люди. Конечно, я хочу им помочь, но... в конце концов, мои возможности ограничены, и потому я надеюсь, что ситуацию удастся разрешить мирным путём, чему я хочу способствовать. Сделать, что в моих силах... Но я не знаю, с чего начать.
Коул мог опираться лишь на своё неопределённое звание Предрассветного кардинала и не особо глубокие по собственной оценке знания в богословии.
- Что говорит та блондинка? - спросила тогда Миюри, называвшая "блондинкой" Хайленд, наследницу трона Уинфилда, стремившуюся помочь королевству в противостоянии с Церковью.
- Даже разрешив ситуацию с Уинтширом и его рыцарями Святого Крузы, её высочество лишь продолжает свою работу шаг за шагом, но хорошего решения ещё не видит.
Королевство не стремилось скорее начать войну, потому что надежда на успех в ней была не слишком велика. Королевство располагалось на острове, а силы Церкви - на большой земле, так что борьба за пролив, отделявший их, будет играть важную роль войне. Во всяком случае, пролив не даст высадить сразу большие силы для атаки.
Если война разразится, то в чью пользу не вело бы её течение, она будет длиться так долго, пока её участники будут в силах выносить её. Может даже показаться, что ни одной из сторон не удастся получить решающий перевес, после чего их дальнейшие действия будут затруднены.
- Хмм... Если судить по тем историям о войнах, про которые я читала, в конечном итоге большая часть людей принимала поклонение определённому божеству, - произнесла Миюри, но насколько эти истории соответствовали действительности, трудно сказать, потом она чуть подалась вперёд. - Кстати, а из-за чего здесь король рассорился с Церковью?
На самом деле противостояние королевства и Церкви её мало интересовало, куда больше Миюри привлекали приключения. Сейчас она вытягивала ноги и руки, похоже, изрядно натруженные упражнениями с мечом.
- Церковь во всех королевствах собирает налог, именуемый церковной десятиной. Изначально его собирали для ведения войны с язычниками, но когда война закончилась, сбор налога не прекратили. И королевство считает этот налог необоснованным.
- Люди от Церкви тратят эти деньги на себя, на еду и на выпивку?
- Напрямую эти деньги не идут просто на поддержание их образа жизни, но являются одним из столпов его.
На деньги строили величественные соборы, шили роскошную обрядовую одежду, изготавливали дорогие обрядовые атрибуты вроде серебряного посоха, даже тарелки и кубки для каждодневного применения отливали из золота. Как бы тщательно они не исполняли своих обязанностей, это не служило оправданием их роскошного образа жизни. Пока они совмещали такую жизнь с неоправданным налогом, их злоупотребления бросались всем в глаза.
- В таком случае всё очень просто, - заявила Миюри.
- Очень просто...
Десятина - очевидный провал Церкви. Очевидным он будет тем больше, чем дольше люди Церкви станут упрямиться с этим побором, трудно людей лишить глаз и разума, чтобы они не видели и не думали о коррупции Церкви. Коррупция порождала много возмущений и ещё больше печалей.
Коулу было действительно стыдно за это перед словами из текстов Священного писания.
- У моего брата большая голова, которую надо напрячь.
Коул недоумённо посмотрел на Миюри, уже сидевшую на углу кровати, при этом ножны она заложила себе за плечи.
- Но помогая Родосу и остальным, брат причинит беспокойство многим людям.
Её похвала была достаточно неожиданной, однако ответное удивление Коула ей совсем не понравилось.
- Что это за выражение на твоём лице?
- Нет, но...
Миюри картинно надулась, встала, не вынимая меча из ножен, взяла его в руку и приосанилась, принимая рыцарскую позу.
- Хотя у тебя, когда ты ходишь по улицам и думаешь о совершенно невыносимых вещах, лицо делается глупым, словно ты барашек, который только и блеет весь день, я поняла, что защищать тебя - это всё равно, что защищать людей, подобных Родосу. Вот, - и она взмахнула мечом в ножнах. - Как рыцарь своего брата я действительно должна больше стараться.
Родос и другие его сверстники из Уинфилда присягнули на верность ордену Святого Крузы, а потом рыцари стали утрачивать своё значение, пока длилось мирное время без сражений. Вероятно, именно их ситуация, глубоко проникшая в сердце Миюри, унаследовавшей кровь не-человека и не отыскавшей себе места в мире, стала причиной такого её отклика. Она не испугалась, а напротив, захотела познать мир, усовершенствовать себя, чтобы сражаться с целым миром.
Значит, и Коулу следует продолжать совершенствоваться и оправдывать её ожидания.
Миюри перехватила ножны в обе руки и смущённо улыбнулась, Коул улыбнулся в ответ.
- Итак, брат, - её улыбка стала немного шире.
Он ждал продолжения, глядя в её красноватые глаза.
- Мне нужен меч, достойный рыцаря.
- Нет, - ответил Коул, продолжая улыбаться.
Он не мог бездумно уступить в этом.
Миюри надула губы, развернулась и упала на кровать. На сей раз, она укрылась одеялом, собираясь спать.
- Брат такой упрямый, - проворчала она, обнимая подушку и собираясь в клубок.
- Действительно...
Как бы сильно Миюри ни желала получить меч, Коул ясно видел, что она хвалила его без притворства.
Участвуя в противостоянии королевства и Церкви, ему придётся сталкиваться с чем-то, что покажется полезным, но принесёт вред, с чем-то неожиданным, способным обескуражить и разочаровать. Но если пугаться этого и отступать, станет невозможным противостоять бурям и волнам. А кроме того, сталкиваясь с подобным, он будет теперь не один.
А значит, думал Коул, он должен честно и добросовестно продолжать делать то, что мог. Пока он будет идти вперёд, Бог не оставит его, и не будет разочарована Миюри.
В этот момент он услышал, как кто-то подходит к комнате, потом в дверь постучали. Коул быстро глянул на Миюри - та уже укрылась с головой, были видны лишь пальцы на ноге и самый кончик хвоста, это не страшно. Он открыл дверь и увидел слугу.
- Извините, что прерываю ваш отдых, но вернулась принцесса Хайленд.
Завершив посвящение Миюри в рыцари, Хайденд отправилась по вызову во дворец и все эти дни отсутствовала в городе. Если, приехав, она специально послала слугу, значит, ей нужно поговорить о чём-то важном. Возможно, что-то произошло при дворе.
- Мы сейчас будем.
- Принцесса у себя и ждёт вас.
Слуга, неглубоко поклонившись, приложил руку к шляпе и ушёл лёгкой походкой. Закрыв дверь, Коул посмотрел на Миюри - та совершенно закуталась в одеяло, готовая сопротивляться до последнего.
- Миюри, нам надо идти.
Он попытался стянуть с неё одеяло, однако она, вцепившись в него, стала им трясти, пока он не выпустил одеяло из рук, а потом она даже игриво погладила выглядывавший кончик хвоста. Попытка Миюри провести его требовала самых безжалостных мер. Коул взял со стола ножны и сказал:
- Похоже, ты забыла о преданности рыцаря своему сюзерену. Я забираю ножны, чтобы вернуть принцессе Хайленд.
Лицо Миюри тут же появилось из-под одеяла.
- Злой, плохой брат!
- Я не плохой. Давай вставай, приведи в порядок волосы.
Миюри ожесточённо выдохнула, сердито вскочила с кровати, взяла гребень и начала причёсываться.
- Брат, скажи блондинке, чтобы в следующий раз она поручила нам найти легендарный меч.
Вяло махнув рукой, Коул принялся ждать Миюри, прислушиваясь к скрипу гребня, яростно гулявшего по её волосам.
Когда они пришли к Хайленд, та просматривала толстые пачки пергамента, разложенные у неё на столе. Если какой-либо представитель королевской семьи остановится в крупном городе, к нему обязательно потянется длинная вереница посетителей, желающих выразить свои чувства, или надеющихся разрешить какой-либо спор, или даже получить исцеление от неизлечимой болезни. Кроме того, ему придётся пробежаться по проблемам противостояния королевства с Церковью и постараться сделать посетителей глубоко убеждёнными сторонниками королевства.
Когда Коул сочувственно заметил, что наследница очень много работает, та ответила, как ни в чём не бывало:
- Я не боюсь быть занятой, скорее, боюсь остаться без дел, так что всё вполне нормально.
- Кстати, есть какие-то подвижки с делами во дворце? - не мог не поинтересоваться Коул, особенно после письма Уинтшира и беседы с Миюри.
Хайленд моргнула и быстро улыбнулась.
- Твоя готовность сражаться вместе с королевством и вправду заслуживает похвалы. Я бы очень хотела показать тебя тем аристократам, что хотят лишь обезопасить себя, - она снова улыбнулась, на сей раз грустно, и устало вздохнула. - Но, к сожалению, никакого продвижения вперёд нет. Отец собирается выиграть побольше времени, чтобы люди по-настоящему объединились и оказались в силах заставить Церковь исправить свои пороки.
По слухам события, происходившие на большой земле, постепенно продвигали реформирование Церкви, однако, как долго продержится эта волна и как широко она разойдётся, неизвестно. А пассивное ожидание порождает беспокойство.
- Я тоже так думаю, но я могу сделать лишь то, что могу.
- Именно...
Не один Коул терзался этой проблемой. Но Хайленд ещё к тому же должна была иметь дело с королём и высшими чиновниками, многие из которых, не определились с позицией. Голова наследницы была набита раздумьями куда плотнее.
- Я недостаточно размышлял.
- Не говори так. Пока ты думаешь для меня здесь, мне во дворце приходится легче.
Он поблагодарил наследницу поклоном, после чего она сменила тему.
- Давай о другом, я слышала обучение рыцаря идёт полным ходом, - сказала она, глядя на Миюри, стоявшую рядом с Коулом. - Мой охранник сказал, что у тебя талант к обращению с мечом.
Рыцарь-охранник, занимавшийся фехтованием с Миюри, стоял здесь же, за дверью. Похоже, Хайленд вызвала его не ради охраны, а чтобы узнать, как обстояли дела с той, которую она посвятила в рыцари. Наследнице почему-то очень была по душе Миюри, ничуть не боявшаяся коронованных особ.
- Копья слишком тяжелы, тебе с ними было бы непросто, но состязание в фехтовании - дело другое. Я надеюсь увидеть твой флаг развевающимся над полем ристалища.
- Ты слышал, брат?! - пристально посмотрела Миюри на Коула, а потом повернулась к Хайленд. - Но, ох и ах, принцесса Хайленд... - девушка бросила взгляд на потолок и вдруг понизила голос. - Этот брат не покупает мне меч. Тут кое-кого посвятили в рыцари, а меч у него всё равно деревянный. Это же странно, так? Я должна защищать его от всех бед. Меч - это то, что точно необходимо. А он говорит: "Нет".
Коул сердито посмотрел на Миюри, которая не подумала обращать на это внимания.
Хайленд уже знала про этот спор, на её лице появилась грустная, добрая и чуть беспомощная улыбка.
- Успокойся, пожалуйста, давай рассмотрим один пример, - сказала она. - Представь злого юношу из аристократической семьи, облачённого в сверкающие доспехи, гордого мощью своей семьи и её властью над всей округой.
- Что?.. - недоумённо посмотрела на наследницу Миюри.
- Однажды, издеваясь по своему обыкновению над людьми в городе, тот злой юноша наткнулся на бедного, жалкого путешественника. Путешественник обратился к юноше, призывая его прекратить неподобающее поведение, но тот увидел, что путешественник не держит в руках оружия, и решил проучить его. А в итоге путешественник даже не стал вынимать свой меч, он отскочил к обочине дороги, подобрал палку и поколотил злого юношу, не вкладывая в удары особой силы.
Наверняка какие-нибудь странствующие лицедеи частенько разыгрывают подобную сценку в своих представлениях.
- Путешественники обнажают мечи лишь тогда, когда они действительно необходимы. Если ты сможешь палкой одолеть обладателя самой непобедимой руки в мире, тебе нечего будет бояться даже меча, выкованного из драконьей чешуи.
Когда смелый герой во время представления высвобождает свою силу, дети шумно радуются и восторженно поднимают руки. И Миюри, конечно, была ещё из их числа. Она посмотрела на свой деревянный меч так, словно только сейчас заметила усыпавшие его драгоценные камни.
- По-настоящему отважный человек не выбирает оружия, он вначале тщательно упражняется, чтобы в трудный момент суметь защитить то, что для него действительно важно.
- В этом есть смысл, - заявила Миюри, подняв голову, слова Хайленд тронули её до глубины души.
- Тогда... - начала она, но остановилась и дважды кашлянула, прежде чем продолжить. - Я бы хотела побеспокоить вас, недавно посвящённого рыцаря и Предрассветного кардинала, одной просьбой.
- Всё, что пожелаешь, - ответила Миюри, принимая позу настоящего рыцаря, которой она научилась.
Хайленд слабо улыбнулась и произнесла:
- Об одном аристократе ходят дурные слухи, вы сможете доказать его невиновность.
- Э?.. А? - вырвалось у Миюри, она, конечно, не была такой глупой и наивной, чтобы ожидать поручения справиться с драконом или что-то ещё в таком роде, но всё же была явно разочарована.
- Рыцари Святого Крузы пошли по королевству искоренять злоупотребления Церкви, так ведь? Однако помимо Церкви в связи с этим есть ещё и проблема нескольких аристократов, желающих воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы доказать истинность своей веры. Королевство имеет длинную историю, что неизбежно связано с некоторыми явлениями. Предки ряда семей были язычниками сами или как-то иначе оказались связанными с язычниками. Члены этих семей боятся, что рыцари могут взяться и за них, и потому я прошу пойти к одному из таких аристократов и самим посмотреть, как обстоят дела, до того как к ним придут рыцари.
Миюри слушала Хайленд, приоткрыв рот, и потому вид у неё был не самый умный, потом она сомкнула губы и посмотрела на Коула. Похлопав по его ноге, девушка взглядом попросила отказаться от просьбы, затем она бросила взгляд на ножны. Короче, Миюри хотела поговорить о легендарном мече. Однако Коул не стал принимать во внимание её знаки.
- Прошу прощения, ты предлагаешь мне провести допрос еретика?
- Нет, я не захожу так далеко. Просто поехать туда и проверить вызывающие сомнения обстоятельства. Когда аристократы враждуют между собой, они часто используют любую возможность распространять всякие слухи, чтобы вредить репутации соперников.
Кажется, Хайленд преследовала политические цели, а не пыталась установить истину. Миюри, потеряв всякий интерес, надула губы.
- Однако для вас нет смысла посещать земли, принадлежащие этим аристократам, по каждому обращению. В данном случае есть два обстоятельства, - сказала наследница, и Коул заметил, что она смотрит на Миюри. - Первое - земля этого аристократа является ключевой в отношении выращивания пшеницы в нашей стране. Сомнение в истинности веры на этих землях может повлиять на цены на пшеницу.
Королевство Уинфилд - это остров, в случае проблемы с продовольствием, его придётся импортировать, что можно сделать лишь морем. А на морские поставки трудно полагаться во время противостояния с такой огромной организацией как Церковь. Королевству совершенно необходимо сохранять спокойствие на тех землях, где выращивается пшеница.
- Что же до второго обстоятельства... - голос и лицо Хайленд обрели особенную торжественность.
Могло ли второе обстоятельство оказаться важнее пшеницы, являвшейся настоящим спасением для королевства? Коул не мог не обеспокоиться. К тому же теперь наследница обращалась не к нему, а к Миюри, всем видом показывавшей своё безразличие.
- Явившийся во дворец с прошением выявить невиновность рода Нордстоунов - это молодой аристократ, который только-только стал главой этого рода. И ходят слухи... - Хайленд, достаточно затянув вступление, драматично улыбнулась. - Их земли посещают призрачные корабли из преисподней.
Глаза Миюри, безразличной к серьёзным вопросам, тут же загорелись.
Аристократический род Нордстоунов был одним из старейших в королевстве, служившим королевской семье ещё с войны за создание королевства. За эти заслуги Нордстоунам выпала особая честь разместить на своём гербе изображение золотого барана.
Однако умение сражаться не подразумевает способностей к управлению землями. Когда закончились войны и воцарился мир, могущество семейства Нордстоунов постепенно пошло на спад. Их невежественность привела к тому, что их владения сократились до нескольких участков бесплодной земли к моменту, когда во главе рода встал предшественник нынешнего молодого аристократа. Предыдущие главы отдавали приоритет своим славе и величию, пренебрегая управлением, но этот предшественник придерживался иных взглядов. Он занялся улучшением своих земель, превратив их из места, на котором не могли даже пастись овцы, в пшеничные поля. Некоторые сочли настоящим чудом такие кардинальные изменения, в честь этих изменений стали даже устраивать праздники, на которых поклонялись покровителям земледелия.
Выслушивая это, Коул и Миюри то и дело переглядывались. На бесплодной почве стала расти пшеница, а также возникли сомнения в истинности веры. Обоим на ум пришло одно и то же. Ведь маленький мешочек с пшеницей, висевший на шее Миюри, достался ей от мудрой волчицы, властвовавшей над урожаями пшеницы.
Однако то, что последовавшие слова Хайленд не увязывались с божеством урожаев.
- Род Нордстоунов стал процветать благодаря выращиванию пшеницы, но со временем распространились странные слухи о призрачных кораблях.
Миюри сглотнула, и Хайленд, улыбнувшись, поспешила добавить:
- Но на самом деле слухи о призрачных кораблях довольно распространены, особенно в портах, и Раусборн не исключение. Если вы заговорите об этом в порту, вам обязательно обо всём расскажут.
Плечи Миюри разочаровано поникли.
- Однако говорят, что корабль-призрак дважды подлетал к дому Норствудов.
Миюри тут же вытянулась стрункой, её губы тронула улыбка.
- Просто узнать, что там правда, а что нет?
- В основе слухов часто лежат настоящие события, но слухов всегда больше, чем правды. Эти слухи заставляют людей верить в призрачные корабли, что порождает новые слухи. Началось всё с предыдущего аристократа. Сделал ли он что-то особенное? Нынешний - человек известный, но он сейчас столкнулся с трудностями.
И Хайленд рассказала, что новый аристократ, вступив в наследство, явился во дворец, чтобы ему помогли доказать невиновность рода, и потому Коул должен был отправиться к нему и проверить обстоятельства этого дела.
- Значит, новый владелец хочет развеять слухи, окутавшие его род из-за чего-то, что сделал предыдущий?
- Верно. Некоторые люди при дворе говорят, что они еретики, сама я в это не верю совсем. Мой отец сказал, что предыдущий глава был личностью, способной за одно поколение людей превратить пустошь в пшеничное поле - это чтобы ты лучше понимал ситуацию. Но есть трудность... - тут голос Хайленд зазвучал неуверенно, она опустила взгляд на угол стола и ненадолго задумалась. - В общем, я тут услышала, будто бывший владелец был близко связан с алхимиком.
- Алхимиком... - пробормотал Коул, невольно напрашивалась совершенно невероятная аналогия. - Ты имеешь в виду, что умение алхимика использовалось для превращения пустошей в поля так же, как для превращения свинца в золото?
- Так все думают, и документально подтверждено, что предыдущий владелец нанимал алхимика. Это звучит неприятно, хотя прямого колдовства ещё тут нет. В прошлом окружавшие его аристократы осуждали его за это и настаивали, чтобы он явился с разъяснениями во дворец.
Род дожил до нынешнего времени, следовательно, расследование неизбежно, но сможет ли оно развеять подозрение в отношении прошлых времён...
- Более того, он с невероятным упорством твердил о том, в чём ему никого всё равно не удалось бы убедить.
Сначала корабль-призрак, потом алхимик, затем это странное упорство - Миюри от любопытства готова была лопнуть. Коул гадал, что может последовать ещё. Хайленд отчётливо откашлялась.
- Он утверждал, что по ту сторону моря на западе есть земля, которую никто не видел.
Миюри пришла в такое возбуждение, какое может испытывать изголодавшаяся волчица, если перед ней выпрыгнет кролик. Она тут же закричала:
- Это же не!.. гхмм...
Коул, поняв, что она сейчас заскочит на стол, обхватил её обеими руками.