Глава 7. Два венка

Оглавление

И снова дорога. Алварад недолго принимал гостей. Курсантов тут же отправили в тренировочный лагерь на берегу Темного моря. Была у него еще одна замечательная особенность - граница морская была совсем недалеко. Путешествие могло статься весьма интересным, если бы не отдельные личности, не умевшие толком держаться в седле.
  Каждый вечер стоянка у очередного постоялого двора, что неизменно заканчивалась тем, что туда стекался люд с окрестных деревень. Кто-то приходил просто поглазеть. Ведь даже курсанты, что не поступят в Академию, сделают неплохую карьеру в линейных войсках. И, само собой разумеется, сюда спешили и девушки, пусть даже порой не осознавая своих истинных намерений. Впрочем, разброд и шатания не дозволялись - и это разочаровывало многих, а многочисленным торговцам сулило упущенной выгодой. А вот карманные воришки уже давно просекли, что здесь им делать и вовсе нечего. Еще бы попробуй посоревнуйся с теми, кто быстрее и осторожнее тебя.
  На их пути попался и один город Венга тысяч в семь ¹ народу. Немаленький, но рядом с миллионным Алварадом выглядел он селом. Встречать колонну вышел сам мэр города. Могло статься, что он и ключ на всякий случай прихватил - еще бы у стен почти три тысячи народу собралось. Не дай Вилор им зашуметь - так они весь город на колени поставить смогут. Что там сделают человек двадцать наемных варягов²? А ополчение пока соберешь, уже поздно будет.
  Сам мэр был мужчиной в годах, круглолицый, с заслуживающим уважения животом и не менее заметным поясным кошелем. Большего разглядеть Велу не удалось - далеко.
  - Не нравится мне это все.
  - Думаешь, воевать будем? - усмехнулся высокий парень слева.
  - Может через город придется пройти, - мрачно отозвался Ран, поправляя воротничок.
  - Отлично. Нас столько, что...
  - Не будь дураком, - решительно оборвал его Виконт, - Лучше бы нам обойти этот крысятник стороной, Бука.
  - Это еще почему? - не унимался дылда.
  - Похоже, мы это скоро увидим, - Вел указал на раскрывающиеся врата, - Кажись, нас приглашают войти.
  Долгая змея походной колонны тем временем с трудом втягивалась в узкие ворота. За стенами ждали узкие улицы. Трехэтажные каменные дома нависали над головами, закрывая солнце. Мрачное место. Никаких ярких красок - все серо. Уже от одного этого совсем не хотелось здесь появляться.
  - О, у них тут даже канализация есть, - восхищенно присвистнул виконт.
  Вдоль домов тянулись канавки, заглядывать в которые не хотелось совершенно. Под копытами коней замешивалась грязь. А ведь на тракте дождик едва пыль прибил. Хоть пешком ковылять не приходится. Ставни закрыты все, а если и видны люди, так рожи мрачные и недружелюбные. А у кого и оружие кое-какое в руках. Три тысячи конных в город просто так не идут. Остановиться им здесь негде. Здесь и так теснота. Вон в Гардарике всяко свободней дома стоят. А Венга... Колонна проходит ее сквозь. Не иначе как провинились в чем-то.
  Впрочем, оно и хорошо, решил Вел. Если бы здесь помои из окон выливали. Тут и коняга не поможет, накроют вместе с конягой. Так от гривы до хвоста. И хрен где отмоешься! Да и хорошо, живность всякую с улиц попрятали. Верно она здесь и на улицах пасется. Площадь перед ратушей оказалась замощенной, может, так еще где было, да вот только под слоем грязи не видать. Рядом же стоял и местный дворец, то есть замок. Вокруг него городок и вырос. Стены пообветшали, но по-прежнему выглядели крепкими. За ними в случае чего и спрятаться можно было. Местный феодал, похоже, там и заныкался вместе со своей бандой. Теперь-то местный барон в основном за порядком следил, да окрестных вилланов обдирал.
  - Это хорошо, - неожиданно сказал Ран.
  - Что?
  - Бука, вилор тебя, в городке есть второй вход. Нам возвращаться не придется, - фыркнул виконт.
  Натужно проскрипел подвесной мост. Город кончился, оставив после себя безрадостные воспоминания. Хорошо хоть ярмарку местную не испортили, была бы, так точно всех бы распугали. На свежем воздухе стало заметно веселее. Курсанты встали лагерем совсем недалеко от стен, прямо на поле. Пусть и на парном ³. Спалось в этот раз неспокойно, все ж таки местные могли обидеться и пакостей каких-нибудь сотворить.
  И вообще непонятно, зачем эта демонстрация? И для кого? Одного слова Королевы, да что там, одного мало-мальски могучего мага хватило бы, чтобы решить почти все проблемы. Стало быть, демонстрация была для самих курсантов. Но что нам-то хотели показать, не понимал Велимир. А вот Бука неожиданно подал интересную мысль. Феодал местный мог разбойников каких поддерживать, а мог и сам со своей бандой злодействовать.
  Утром Вел проснулся от легких, почти незаметных прикосновений. Немного щекотно. Он чуть приоткрыл глаза, так что со стороны никто бы и не заметил. Но ничего не увидел, а прикосновения прекратились. Пахло цветами. Колокольчик, вроде. Показалось? Вел приподнялся, и тут же что-то укололо в горло. На груди что-то светилось - эльф. Точно эльф! Крошечный человечек приставил копье к горлу Вела и едва слышно пропищал:
  - Лежать! Не двигаться! Не чихать!
  Зря он это сказал, лучше бы не напоминал. Попытавшегося отпрыгнуть воителя отбросило куда-то в полумрак. Эльф загудел как шмель, поднялся в воздух и тяжело плюхнулся на грудь человеку.
  - Ты! Дылда! - гневно пищал малыш, - У тебя изо рта воняет! Ты мне всю пыльцу сдул! Вот жди теперь, пока она снова поляризуется!
  Для пущей убедительности своих слов он весьма чувствительно ткнул своей иголкой. Теперь Вел окончательно проснулся и углядел поверх пышной гривы нового знакомца крохотную корону. Эльф постепенно набирал свою "светимость", так что можно было разглядеть изящный камзольчик, шпагу на боку. Полупрозрачные крылышки за спиной нервно трепетали.
  - Извини, - с глупой улыбкой ответил Вел, стараясь дышать как можно тише.
  Эта мелочь редко, почти никогда не ходит поодиночке. И точно - все поле блестело крошечными огоньками. Эльфийская дружина скрытно захватила весь лагерь и могла теперь диктовать условия.
  - Извини? - взвился, уже почти беззвучно, человечек размером в пядь ⁴, - Да тебя казнить за это надо! Только кровью смыть...
  - Не пищи, - не выдержал Вел, - Ты моей кровью уже умыться можешь. А будешь тыкать и вовсе утонешь!
  Аргумент показался довольно убедительным.
  - Давай знакомиться, что ли. Меня Велимиром зовут.
  - Ха! Чтобы король так запанибратски имя свое назвал? - возмутился эльф.
  - Да как вам будет угодно, мальчик с пальчик!
  - Эй, но-но, - последние слова разобрать было невозможно, - Зови меня так, да.
  - Э, я дико извиняюсь, но что вы сказали?
  - Зови меня так!
  - Как? - невинно поинтересовался Вел.
  - У-у, - должно быть взвыл эльф, - Мижирар!
  - Мижирар?
  Король закрыл лицо руками, должно быть имя оказалось исковеркано до полной невозможности. Велимир призвал на помощь все свои способности, и после третьего раза результат был признан вполне приемлемым. Эльф просто сдался.
  - Хорошо, колокольчик.
  - Ты знал мое имя?!
  - Я? Так ты - Колокольчик? Ради чего я тогда мучился?
  - Как ты узнал, дылда? - напирал эльф.
  - Вел, - напомнил человек.
  - Ладно. Откуда ты узнал, Вел?
  - От тебя колокольчиками пахнет.
  После этого авторитет Велимира в глазах короля малого народца заметно вырос, если было, конечно, куда расти. Уже в более спокойной обстановке эльф изложил суть проблемы. Люди заняли, нет малого того - нагло вытоптали поле!
  - Что-то для цветочного эльфа ты уж больно велик, - засомневался Вел.
  - Да, что цветочные! Они только и могут, что с осами воевать! - усмехнулся Колокольчик, - Мы - великие лесные эльфы!
  - Так, а поле-то тут при чем?
  - Это наше поле!
  - Поле у лесных эльфов?
  - У великих лесных эльфов, - поправил Мижирар.
  - Вы его, что? Завоевали что ли?
  - Нет! Раньше здесь лес был!
  Король поведал в меру длинную историю о том, как люди выжгли лес. Он мог многое рассказать о том времени и постоянно срывался на какие-то задорные или героические песенки.
  - Тут же вилланы землю каждый год пашут!
  - А нашему священному месту то не помеха!
  - А мы помеха?
  - Да!
  - Ну, мы не знали.
  - Читать надо!
  - А вы пишите крупнее! Что делать будем?
  - Ну, мы тут решили вас в жертву принести, - эльф озадаченно почесал затылок.
  - Эй. А другого выхода нет?
  - Нет, - развел руками Мижирар.
  - Значит, так и останется немереное количество вдов эльфийских в лесу?
  - Слабо вам! - напыжился крылатый.
  - Хочешь проверить? - Вел с напряжением приподнял руку, ему вполне под силу сопротивляться заклятию маленького народца.
  - Неа, - как-то сразу скис король, - не стоит.
  - Может, мы просто уйдем?
  - Ага, а как я перед советом старейшин оправдываться буду?
  - Ну ты ж король? Или я?
  - Так один пень спросят, - скуксился Колокольчик.
  - Ты смотри, витязи просто так не сдаются.
  - Витязи? - грустно переспросил эльф.
  - Ага.
  - Ладно. Давай, так и быть, мы вам коридор выделим, но вы уберетесь отсюда немедленно, а?
  - По рукам. В смысле, хорошо. Только я ща, нашего наибольшего извещу.
  Осторожно ступая между спящими товарищами и рассредоточившимися эльфами, Вел добрался до палатки капитана. Тот уже не спал, и результаты переговоров его вполне устроили. Тем более что малорослики уже обозначили бегущими огнями вполне широкий проход до самого тракта.
  Курсанты собрались быстро, почти бесшумно с удивлением озираясь на окружающую иллюминацию. Все-таки эльфов, особенно горожане да феодалы, не больно часто и видели. Да и не часто малый народец на глаза попадался, а днем, ну, разве днем их заметишь? Им даже прятаться особенно не надо.
  Сверкающий огонек заложил головокружительный вираж и плюхнулся прямо на плечо Вела.
  - Задержись, - прошептал он на ухо.
  - Хорошо, колокольчик.
  - Как ты меня все время узнаешь, - обиделся эльф и отвернулся.
  Только сейчас Велимир заметил, что собеседник выглядит как-то странно, прозрачно. Полог невидимости!
  - Я догадался.
  Когда люди уже ушли, король заговорил снова.
  - Мы решили наградить тебя, о Велимир, - в крохотной ручке что-то блеснуло.
  - Это слишком маленькое,- попробовал отказаться человек.
  -Что?! Дылда, ты совсем...
  - Это слишком маленькое для моих рук, - поспешил оправдаться курсант.
  - А-а, ладно. С помощью этого амулета, ты всегда сможешь поговорить с эльфами. Ну, в смысле, если они захотят что-то тебе сделать, то сначала поговорят с тобой.
  - Благодарю, но...
  - Вот трухлявый пенек, - выругался король.
  Он заметил, что Ксата возвращалась. Боль пронзила мочку уха Вела.
  - Все! Пойдет. Не потеряешь, - выпалил эльф, - Да не бойся - это чистейшее золото, ничего с твоим ухом не будет. А я полетел, не люблю этих кошек, говорят они совсем дурные.
  - Счастливо.
  Вот уж никак не мог Колокольчик встречаться со шкассо. Но откуда-то знает, что с ними связываться нельзя. Если бы не эти хвостастые, бортникам бы и вовсе делать было нечего. Эльфы ведь весь мед до капли подберут, а пчел либо изведут, либо под себя подомнут. Эльфов в Гардарике мало, да и холодновато им там.
  - Мя, у тебя кровь, - Ксата настороженно огляделась по сторонам.
  - Не волнуйся, это подарок короля лесных эльфов.
  - Бу. Эльфы плохие, - надула губы Ксата, - Выкинь их подарок. Возьми лучше это, - она протянула венок из ромашек.
  - Э, - сконфузился Вел, - Я не думаю, что это сейчас подходит... Ой, извини, я совсем не то хотел сказать!
  Ксата обиженно отвернулась. Нужно было что-то делать.
  - А как же Ран?
  - У, Ксата ему тоже подарила, - ответила девушка, снова отведя взгляд.
  - Тогда я с честью приму твой дар, о прекрасная, - Вел опустился на одно колено и чуть склонил голову.
  Он не помнил в точности, какая правая или левая нога должна коснуться земли перед дамой. Но в тот момент это было неважно. Ксата покраснела, но она чуть дрожащими руками опустила венок на его голову и смущенно улыбнулась. Вел улыбнулся в ответ и воровато оглянулся. Нет, кажется, друг не видит. Иначе получилось бы очень неудобно.
  Через пару минут они нагнали виконта. Он подозрительно посмотрел на них, потом заметил венок и, бросив сердитый взгляд, отвернулся. Ксата, кажется, ничего не заметила, вернее не связала расстройство альфы с собой. Длинные волосы Рана украшал васильковый венок. Бездонного неба цвет. А у Вела горели яркие солнышки полевых ромашек и сверкали белоснежные лепестки. Велимир взял за локоть друга и подтянул его поближе к себе, виконт отдернул руку, но в его уши уже ворвались едва слышные слова.
  - Я подумал, что не стоит тебе одному выглядеть диким варваром.


  Раннее утро. Ноги вязнут в густом тумане.
  - Я не могу идти, - плачет племяшка и садится наземь.
  Стобарь останавливается, оглядывается. Силуэт девочки едва различим.
  - Вставай, милая, нужно идти.
  На плече ее мать, вроде еще дышит. Позади еще хромает Серк, ему бревном придавило ногу. Он держится, но не просить же его взять на руки Иркен? Есть еще выбившаяся из сил Лида, и мальчишка ровесник племяшки, кажется, Вулф. Кто-то из них может уже не встать после привала. Да и не может быть никакого привала - нужно уходить прочь с дороги. Стобарь взял девочку за руку, но через десяток шагов понял, что она просто виснет и не идет сама. Пришлось посадить Иркен на шею. И спасибо Лиде, теперь если девчонка упадет, то вполне сможет его придушить поясом. Этот кусок ткани Стобарь уже подумал взять в зубы, как лошадь, чтобы всем было удобней. Шагать стало чуть легче, только Вулф все чаще останавливался. Но стоит его ноге остыть, и он вовсе не сможет ковылять. Потому останавливаться нельзя.
   Вот уже туман рассыпался лоскутами и утек в ложбинки. Где-то здесь должна рота стоять, вот знакомая рощица.
  - Стой! - неожиданно окликнули их.
  - Свои мы! - крикнул в ответ Стобарь, - Шоли заставу сожгли и поселок.
  - Не ори, - из-за деревьев выскользнули трое с луками.
  Но подошел только худощавый горбоносый южанин. Он пристально осмотрел нарушителей.
  - Пошли.
  - Нет, мужики, помогайте уже. Не дойду я с таким грузом.
  Усталость рухнула на Стобаря, словно ястреб на растерявшегося зайца. Мелко задрожали ноги, поясницу ломит. Еще немного и уронит он своячнецу ⁴ наземь. Не было уверенности, сможет ли он сам даже налегке добраться до роты.
  - Мне пост оставлять никак нельзя, - выругался горбоносый, - Ну ладно, одного бойца я вам выделю. Арча помоги им, отведешь к капитану, и мухой назад!
  Возможно, назад солдат и прилетел мухой, но шли до заставы долго. За невысокой каменной стеной, воины уже готовились к выходу. Лида подскочила на месте, откуда только силы взялись? И дикой кошкой бросилась к солдатам:
  - Что вы тут телитесь, юроды! Там...
   Она не смогла ругаться, захлебнувшись слезами. Она только трясла ни в чем неповинного солдата, потом силы оставили ее. Она и упала бы в грязь, если бы служивый не подхватил ее. Она плакала в жесткую колючую чешую кольчуги.
  - Вы значит из приграничного поселка? - раздался чей-то хрипловатый голос.
  - Точно так, - отозвался Стобарь.
  Его собеседник оказался из числа могучих людей, такие получают звания в бою. Им не интересны интриги, и они остаются навсегда в какой-нибудь глуши. Как и сам Стобарь.
  - Накормить этих людей и позвать лекаря! А ты, нам надо поговорить. Я могу тебе предложить только воду, воин, ведь нам нужно поговорить.
  Архад придирчиво рассмотрел кольчугу - хороша! Двойное плетение с хитрым узором. Такая броня уже не так сильно вминается в тело, даже если под чешуей одна сорочка. Почти как латы, только не столь сильно стесняет движение. Дорогой доспех, и ежели владелец его носит по праву, то он не из линейных частей. Не для плотного строя его броня, солдат предпочтет зерцала ⁴ или полные латы, если бы на них денег хватило. В плотной формации не очень-то увернешься от удара. Вон хирд гмыров попробуй разбей, сквозь их алебарды пробейся - хоть и не любят они ни дротиков, ни копий. Для селянина такой доспех совсем не по карману.
  - Я уже давно не воин, - глухо проворчал Стобарь, разминая усталые ноги, - И беседовать тогда на свежем воздухе будем. Стоя.
  - Твое дело, воин.
  - Зови меня Стобарь. Просто Стобарь.
  - Капитан Архад, командир этой роты. Для тебя просто - Архад, - этими словами капитан ставил селянина на одну доску с собой, но если его не обманывало предчувствие, то это было большой честью для офицера, - А теперь расскажи мне все, что знаешь...
  Сон сморил селянина, едва только тот доел кашу с мясом, деревянная ложка выскользнула из ослабевшей руки и закатилась под скамью. Но даже в мире грез не было покоя для воина - горизонт полыхал кровавой зарей, словно Денница восстал против людей, отца и мирового света. Огни пожаров пожирали небо. Стобарь стоял среди отяжелевших, клонившихся к земле хлебов и смотрел, как пламя пожирает мир. Огонь неистовал, а дым темной пеленой закрывал небо. Наступает великая Тьма. И она способна заставить трусливых шоли взять огонь. Покинуть родной лес, и нет ей дела до гибели крошечного народца, она только улыбнется - ведь любая смерть, любые страдания несут тьму. И даже темные маги, призывающие эту сущность в помощь, умирают от излишних щедрот черной силы.
  Пробуждение было столь же резким. Казалось, Архад и не покидал своего любимого кресла.
  - Мы на рассвете уходим вперед, - вместо приветствия сказал капитан.
  Стобарь кивнул, ему нечем ответить на эти слова. Какие тут могут быть слова, когда ясно, что рота уходит умирать. Никаких вдохновенных слов, рота ⁴ не звучит в ушах. Все просто и смертельно пусто. А для Архада должно быть звонко поет соловей, и краски снова налились светом. И в каждое мгновение оставшегося времени он наслаждается красотой мира, который так скоро придется покинуть. Но ему нужно сейчас выговориться, глупыми словами. Очень хочется. Но толком не знает, что же именно нужно сказать, чтобы поняли.
  - Нам отдали приказ стоять до конца и задержать наступление. Хоть на день, хоть на час.
  Стобарь снова кивнул.
  - Мы, наш конный отряд покинет заставу. Здесь останется совсем немного народу. Они смогут задержать. А всадник потреплют врага, внезапно. Так мы сможем задержать их подольше. Стены крепости невысоки, местами их можно перелезть даже без лестницы. Даже если случилось бы чудо, и мы выстояли бы, дольше, чем на день, задержки бы не было. Тьма затопит все кругом и уже потом неспешно схавает крохотное пятнышко света.
  Стобарь кивнул.
  - Мне нужна твоя помощь, воин.
  Селянин тяжело вздохнул. Что тут может решить один человек? Ничего! Но отказ убьет сумасшедшие надежды не только капитана, но и его собственные. Тьма одержит еще одну, пусть крошечную, но победу. Это предательство.
  - Прости, Архад. Ты честный солдат, и честью для меня стало бы погибнуть с тобой в одном бою. Не про меня она. Не могу я бросить своих людей! До тех пор, пока я не отведу их в безопасное место, нет войны меня для войны.
  - Я уважаю твое решение, Стобарь, но неужто ты не видишь, что не будет нигде на земле места, если не остановить Ее сейчас?
  - Не будет. Но и поделать ничего не могу, должен я их увести, понимаешь? Должен! Не уберег я ни жену, ни дочь. Не могу я оставить племяшку! Никого из них! Ты понимаешь, капитан? Не могу! - Стобарь закашлялся, снова эта гарь, откуда она здесь?
  - Я понимаю, витязь, - тихо ответил Архад.
  - Ты ошибаешься, благородный капитан. Я всего лишь скромный крестьянин ⁴ , бегущий из сожженного села.
  - Мы задержим их, ты сможешь сдержать свой обет, Витязь, - капитан не стал спорить - это слишком пусто, вкусившему запах смерти, не крови, чужды многие мелкие условности жизни, а за другие он держится так, что белеют сжатые в кулаки пальцы.
  - Я вернусь, Архад! Я обещаю! Я вернусь! Мы пройдем этот путь до замка самой Тьмы!
  - ТЫ пройдешь, витязь.
  Повисло неловкое молчание, следующие слова никто не хотел говорить. За эти несколько часов два совершенно незнакомых человека стали друзьями, братьями по оружию. И выросла сила света в их сердцах. Но в мире есть не только высокие штили, после пафосных речей приходится говорить о вещах низменных и рутинных.
  - Архад, мне понадобится несколько человек. Ничего не говори, я все понимаю. Это ничего не решает, но ты можешь дать им время.
  - Стобарь!
  - Они нужны мне больше, чем тебе. И они смогут еще бить гадов. Они смогут вернуться на эту землю!
  - Ты обещаешь это?
  - Этого я обещать не могу. Но я и они, мы сделаем все!
  - Этого мало.
  - Ты можешь отправить трусов и предателей, тех на...
  - Трусы и предателя умрут здесь, - гневно оборвал друга Архад, - Но я дам тебе воинов, у меня есть рука совсем молодых.
  - Спасибо, друг.
  - Но ты пообещаешь мне, взять хотя бы по одной безделушке у моих воинов и передать их родным. Или отдашь королеве, ее слуги устроят то быстрее.
  - Это самое малое, что я могу сделать.
  Селяне уезжали на конях, с набитыми до предела седельными сумками. Архад передал самые важные документы, не ту рутину, что требуют сохранить. Нет в основном имена и звания. Несколько писем и золото, многие решили расстаться со сбережениями ради шанса, что деньги дойдут до родных. Безделушки, амулетики, обереги. Стобарь, не отрываясь, смотрел на удаляющиеся стены маленького форпоста. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев. Его лучик сверкнул в зеркале наплечника и, отразившись, понесся дальше, к крепости.
  Архад накинул походный плащ, как то пусто на груди без старого оберега. Словно лишился части себя. Но сыну он нужнее будет. Яркий свет на мгновение ослепил его. Капитан прищурился - Стобарь! Архад молча смотрел им вслед. Солнце уже появилось над лесом. Пора!
  - По коням!

Оглавление

---

Прим:

¹ Аналог в Земной истории: По численности населения средневековые города Западной Европы были невелики. В XIV-XV вв. города с населением в 20 тыс. человек считались крупными. Средние города насчитывали 4-6 тыс. населения, но были и небольшие местечки, с населением в 1-2 тыс. человек. Очень немногие города имели население, превышающее 80 тыс. человек (Париж, Милан, Венеция, Флоренция, Севилья). Частенько учитывалось только взрослое мужское население.

² Варяг - обычно воин-наемник (или разбойник) с Гипербореи. Аналог в нашей истории - это обычно были викинги, балты и северные или балтийские славяне.

³ Развитие феодальных отношений а так же завершения колонизации "вовнутрь" привело к необходимости использовать имеющиеся посевные площади более эффективно. Развиваются системы земледелия двух и трехпольные. Свободное, отдыхающее поле под "паром". Пар - в сельском хозяйстве - поле севооборота, не занимаемое посевами в течение всего вегетационного периода или части его и содержащееся в рыхлом и чистом от сорняков состоянии; средство повышения плодородия почвы и накопления в ней влаги. Различают чистый и занятой пар.

⁴ Малая пядь равнялась 19 см, а большая - 22-23 см (приблизительно 7 - 9 дюймов)

⁵ Своячнеца - сестра жены.

⁶ Зерцало - ЗЕРЦАЛО, зерцала, ср. 1. зеркало (старин.) 2. Половинка стальных кованых лат, нагрудник вместе с наспинником (истор.).

⁷ Рота - воинская клятва (др. рус)

⁸ Крестьянин - человек живущий окрест (в округе).

---

---

Глава 8. Необычная заря

Оглавление

Многодневный конный переход привел курсантов к самому берегу. За зеленой гладью - Тьма. А прямо на пути песчанистые почвы. Вроде на север ехали, а теплее стало. Выросли горы, но дорога все не спешила взбираться по крутым склонам. Все это не столь бросалось в глаза до тех пор, пока на пути не встретился город, выгоревшие на солнце стены глинобитных бараков. Разоренный город. Руины. Здесь только ветер гулял, да пыль с мусором таскал. Мрачное место. Отцы-командиры почему-то заночевать решили именно здесь.
   Следующим утром произошло что-то непонятное - горные вершины засверкали так, что показалось, будто само Ярило решило изменить вековечной традиции и взойти на Закате. Велимир не успел понять, что это значит, почему Денница одна на Востоке? Она горит столь ярко, что хочется отвести взор. Но почему тогда? Меж тем необычное свечение быстро угасало. Ледник! Вот в Землях Стужи нельзя без очков смотреть на снег в солнечный день - ослепнешь. С гор дальше видать, и рассвет для них наступает раньше. Мировое яйцо, вспоминал обрывки услышанных мудростей Вел, ну, все правильно - горцы первые увидят Восход. И тут же в подтверждение древней мудрости на востоке показалось Ярило.
   Запели рожки. Подъем! Приглушенный гул неразборчивой ругани и ворчания. Кто-то не успел досмотреть последний сон, кто-то не привык вставать в такую рань, кто-то так выражал протест против любого насилия. Еще сонную массу претендентов построили на некотором подобии плаца. Руины оказались местом испытаний.
   Сам магистр Херб приветствовал будущий цвет воинства света. Речь его была по воински короткой и четкой. Столь же быстро он и отбыл прочь, верхом на белом жеребце вместе со свитой. Пожалуй, слишком быстро решил Вел, это граничило с неуважением. Но времени осмыслить происшедшее курсантам не дали - вперед выдвинулись командиры, всего пять человек. Подошли спокойно, слегка вразвалочку, казалось, что эта рука витязей способна напасть и разогнать всю стоящую перед ними толпу. Но курсантов всего лишь разделили на пять отрядов. Пять отрядов - пять разных путей. Коней оставили, их теперь погонят куда-нибудь еще.
   Под ногами хрустят мелкие камушки. Вел был бы рад хорошей пробежке, после многодневного конного перехода, если бы не поднимаемая первыми рядами пыль. Ксата мужественно перенесла все лишения и тяготы пути и теперь без напряжения бежала около строя, словно заправский сержант. Меж тем город кончился, и дорога стала довольно круто забирать в горы. В строю хорошо видна только спина бегущего перед тобой. Даже толком разглядеть будущего командира не удавалось до тех пор, пока не объявили привал. Руины остались далеко внизу за обрывом дороги. Курсантам дозволили присесть.
  - Итак! Птенчики, давайте знакомиться. Меня зовут Боян.
  Да, командир производил впечатление - крепкий широкоплечий мужик, такой, пожалуй, и медведя голыми руками завалит (вот только для витязя один косолапый - не противник). Мощные кулаки, лицо перечеркнутое старым шрамом и один живой глаз. Темные, почти черные, жесткие волосы и седая прядь, соскользнувшая на лоб. Такой след от кнута может остаться - рубец на пол лица, выбитый глаз. Меч наверняка разрубил бы лобовую кость.
  - Запомните. Боян - это имя, и никак не прозвище, - недобро усмехнулся витязь, - И хочу заметить вам - никаких прозвищ.
  Уж имечко Боян-буян отрабатывал по полной программе, боец он знатный. И никаких прозвищ не надо. Разве что еще одно... Вел был почти уверен, что оно появится - в Гардарике сказали бы: Лихо Одноглазое. Меж тем витязь пообещал цельный месяц приятного времяпрепровождения, ведь следующих лет шесть лет курсантам Академии подобная легкость бытия и вовсе не светит.
  - А что здесь бабы делают? - нахмурился витязь, закончив с торжественной частью, - Ты что-то здесь забыла дочка? - добавил он уже ласково.
  Молодой граф и шкассо подскочили одновременно. Вместе с ними подпрыгнул и Вел. Вот ведь привычку подхватил держаться рядом с этой парочкой, сесть назад он уже не рискнул.
  - Это Ксата, она вместе со мной, - ответил Ран.
  - Не у тебя спрошено, молчи!
  - Альфа вправе отвечать за...
  - Так вот оставишь свою Ксату и...
  - Я...
  - Мастер Боян, это невозможно, мы пытались.., - Вел попытался помочь своему другу.
  - О, это еще кто такой? Я так полагаю, альфа может быть только один? Так что, дай угадаю, - Боян изобразил на лице бурную работы мысли, - ты ее брат?
  - Нет.
  - Ну да, конечно же. Не могли же тебе ухи отрезать. Так какого ты вякаешь?
  - Согласно закону королевства, шкассо могут сопровождать альфу везде, за исключением мест оговоренных особо. Королева будет рада видеть Шкассо в своем воинстве, - Велимир уже шкурой чувствовал, что зря ввязался не в свое дело, но остановиться уже не мог, - Во Тьме все может быть иначе.
  Ран удивленно уставился на друга, столь неурочно влезшего в разговор, в его словах звучали отрывки Королевского закона, статьи которого виконт еще не удосужился изучить. Боян удивился не меньше, особенно неприятному сравнению с тьмой.
  - Итак, Ксата, прошу прощения, но нас крайне нагло прервали. Ты вольна поступить, как считаешь нужным. Здесь тебя не в праве никто ни к чему принудить.
  - Ия, я иду с Раном, - неуверенно отозвалась Ксата.
  - Это твой выбор?
  - Да.
  - Тогда, дорогая моя, к тебе будут такие же требования как к остальным курсантам.
   И все же в горном "ауле", таком же пустынном, как и городок у подножия гор, Ксате выделили отдельное помещение. Потом скрипнув зубами, Боян согласился с тем, что Ран тоже должен жить там:
  - Ну, даже собачнику положено жить рядом с собакой, - едко усмехнулся витязь.
  Оскорбление Ран с Ксатой снесли молча. И ушли обустраивать свое отдельное жилище. Велимир остался в общем бараке. Обжиться здесь общими усилиями не составило особого труда - всего-то выгрести мусор. Да расстелить плащи-спальники, сумки под голову и спать. Но морфей не спешил принять Вела, странное возбуждение не давало ему заснуть. Вроде все как всегда, еще ничего не изменилось, но нутром чуешь - невидимая граница пересечена, и прошлая жизнь осталась за кормой. Скрепят снасти и полощутся паруса в предчувствии грядущей бури. Когда волна накатывается за волной, подбрасывая ладью все выше и выше к хмурному небу. Но именно тогда человек весь подтягивается и готов выкладываться по полной. И сейчас настало это время. Жаль темный потолок скрывает небесную сферу. Велимир с удовольствием бы сейчас поискал звезды, игриво скрывающиеся за тонкими вуалями облаков, а не всматривался бы в неясные тени узких оконец. С неведомым удовольствием ветер ударился в тонкую стену, словно напоминая - я еще здесь, я жду вас. Ночи в горах ощутимо холодны, воздух здесь сухой и одинокий, дышать им сложнее. Запахов, в сравнении с лесным буйством, почти нет. Вел с удовольствием укутался в одеяло - ну уж нет, отсюда его не выманить. Не для того он своим теплом грел лежак.
  - Подъем! - донеслось сквозь утреннюю полудрему.
  
  
  Заливалась красная заря. Стобарь приподнял голову, еще слишком рано. Они слишком устали вчера, да и коням отдых нужен. Там на западе осталось все... Обессилено трепещет затухающий костер. Зола еще дает достаточно тепла, так что перетерпится.
  Уже качаясь в седле, Стобарь вспоминал. Как лезвие ножа коснулось кожи на предплечье, кровь бисером обозначила порез. Кулак сжался, и вот уже заскользила к локтю темная струйка крови. Красный - цвет силы и жизни, красный - цвет ярости и победы. Красивый и страшный. Рядом Архад, на закатанном рукаве его сорочки уже алело растущее пятно.
  Побратим. Его палец оставил на лбу Стобаря кровавую отметку. Один уходит, другой остается и просит - отомстить по праву крови. Во что бы то ни стало изгнать тьму.
  Война началась. Не многие еще поняли это. Но уже сейчас на восток уходили беженцы. Пока что это были отдельные семьи, те, кто испугался, еще даже не осознавая творящегося. Их еще попытаются остановить, поддержать порядок. Быть может даже с помощью оружия. Вслед за беженцами идет не враг, их место занимают мародеры. И уже потом, когда перестанет хватать хлеба, когда хищные щупальца мора вытянутся за добычей, люди ощутят запах войны. Война приносит в мир свои правила. Изменится сам смысл слова мародер. Война - это величайшее бедствие. Но это еще проверка человека. Это время дружбы и страсти. Это время подонков и героев.
  Королевство Света. Да он тут никого и не знает, а тех, кого знает, вряд ли отыщет. Идти в Алварад нужно, выполнить обещание. Потом в Вольные города может они еще помнят того мальчишку. А ежели и нет... Там как то легче будет оставить то, что осталось от его жизни. Годы, проведенные на чужбине, так и не смогли ему довериться местным даже в такой момент. А может он просто хочет в последний раз увидеть родные края, вдохнуть воздух бора и дубравы. Испросить у родной земли благословения. А уж сила - это слишком дорогой подарок для блудного сына.
  На дорогах росли посты. На какое время они успокоят, удержат население от бессмысленных метаний. И это не глупо. Люди способны приютить многих, но если беженцы принесут свои порядки - о, это может дорого обойтись всем. На порог в таком огромном королевстве может нагрянуть гражданская война. Да Гардарика еще подумает, прежде чем принимать тех, кто оказался неспособен удержать свою землю. Их отправят на границу со степью. Из огня, да в полымя. Достанет ли у Королевы силы приказать им? Или королевскую гвардию встретят на границе мечи? Ведь для Гардарики вторжение с запада тысяч беженцев будет означать войну без крови, к которой они не могут быть готовы. И она может убить сам дух Вольных городов. Но бросить Королевство будет предательством. И отказ столь же верно уничтожит открытые врата северян, смешает хлеб с грязью.
   Уже совсем недалеко от столицы Иркен стала круглой сиротой. Не помогло отданное лекарям серебро. Столица приняла путников безразлично. Слишком много людей. Не пришлось даже подниматься в белый город. Капитан гарнизона принял все по описи. И деньги, и безделушки, и воинов. Неправильно это. Ясно ведь - немногие получат последнюю весточку, от воинов на границе. И в честных глазах капитана то было не трудно прочитать. Такова жизнь.
  - Мы сделаем все, что сможем.
  Стобарь не стал спорить. Он не мог превращаться в почтальона, рыскающего по стране в безнадежной погоне за убегающими призраками. Система справится, пусть плохо, но лучше чем один человек. А свою жизнь Стобарь уже обещал отдать иначе. Одно обещание исполнено, но цепкие стены столичного гарнизона не спешат отпускать гонца. Должен быть порядок.
  Первый подходит худенький близоруко щурящийся интендант. Он хитро улыбается и интересуется, куда подевались еще три коня. Кони денег стоят. Стобарь оглянулся, ища взглядом попутчиков. Нет, кажется, солдаты не обманули, ответили, как договаривались. Он благодарно кивнул им, прежде чем ответить чинуше.
  - Остальные кони мои.
  - Ай, как вы переглянулись, - улыбается интендант, - Сговорились, стало быть?
  - Я этих ребят не увижу больше. Мне не о чем с ними сговариваться, мне нечего им предложить.
  - Зайди-ка , - дверь приоткрылась, приглашая внутрь, - А деньги? А если мы сейчас пойдем и клеймо на каждой лошадке проверим?
  - Вилор их раздери, я за них между прочим золотом заплатил!
  - Неужто? - рассмеялся интендант, - И бумаги у вас имеются?
  - О черт, нет! Согласен за сбрую я не заплатил, разумеется, я отдам ее.
  - А знаете, что бывает за кражу?
  - Неужели мне придется отдать их? - интендант довольно кивнул, - Но мне хотя бы вернут деньги?
  - Я думаю, мы уладим - это дело. Ты возвращаешь коней.
  - И получаю свои кровные?
  - А ты спокойно себе пойдешь куда шел. Нечего тебе в казенном доме делать.
  Стобарь мрачно кивнул. Вопрос довольно серьезный - утаить одного коня? Или отдать всех? Несмотря на определенный риск все же лучше оставить себе. Всего-то и надо, что...
  - И куда их пригнать?
  - Вот это уже разговор!
  На этот раз интендант улыбался вполне дружелюбно, без ехидцы. Хотя привычка скалить зубы когда-нибудь его до добра не доведет. Вопрос решился просто - кони в стойло, человек свободен. А то, что неучтенных на одного больше никто и не узнает.
  Стобарь не успел отойти и на десять шагов от двери, как его остановили вновь. Догадаться было не трудно - меч полуторный, абы кому носить не разрешено особенно в Алвараде. Не то что носить, а иметь то возбранялось.
  - Желаете проверить, имею ли я право его носить? - хмуро отозвался селянин.
  Солдаты с лейтенантом чуть попятились. Стобарь даже сам удивился, ни в его словах, ни в жестах не могло быть никакой угрозы.
  - Война...
  - Отвоевался я, родное солнце, теперь ваш черед, - улыбнулся селянин.
  Служивые отстали. Стобарь услышал только - да ты на его глаза посмотри. Что ж такого страшного может быть в них?
  Пара золотых позволили без проблем оставить Серка в военном госпитале под присмотром хорошего лекаря. Немного серебра досталось самому больному - на первое время. Стобарь не собирался обеспечивать его на всю оставшуюся жизнь, и деньги-то не свои.
  В столице больше дел не осталось. Теперь только заехать в гостиницу. Дать хозяину несколько медяков, чтобы отвели коней интенданту. И прочь отсюда!
  Стобарь чуть задержался, чтобы купить припасов на дорогу. Здесь как всегда много народу, все чем то торгуют. Суета. Такие толпы можно разве что в базарный день увидеть, крестьяне стремятся в город с товаром. Толчея. Того и гляди кошель подрежут, пришлось его за пазуху определить.
  Но скалозуб-интендант решил не пускать дело на самотек. В гостинице уже дожидалось пятеро солдат, во всю потягивая пиво "за счет заведения". Стобарь выругался и повел их к коням. Тут уже крутись не крутись, а отдавать всех придется. Ну, что стоило ему с утреца отвести одного жеребца чуть подальше? Хороши были скакуны, а ничего не поделаешь.
  С горя Стобарь выдул две больших кружки пива. Потом задумчиво уставился на растущий живот. Хороший конь - это дорогое удовольствие. Да и рисковать не стоит - пойди купи, а они снова для нужд войны того и гляди отберут. От столицы сейчас лучше пешими уйти. Но потом все одно придется искать лошадь под седло - с малолетками далеко не утопаешь на двоих. А сегодня глядишь, и какой крестьянин на телегу пустит.
  Вульф и Иркен успели хорошо отдохнуть, но все равно отставали иногда. Где ж им еще увидеть столько людей за раз? Особенно Иркен, она задерживалась почти у каждого лоточника. А от кукол ее и вовсе не оторвать было.
  Девчушка внезапно остановилась возле лавки с лентами и прочей женской дребеденью. Стобарь уже был готов обругать ее, когда почувствовал, что чего-то не хватает. Он растерянно оглянулся и заметил лицо Вульфа, мелькнувшее на другой стороне улицы. Селянин было рванулся, но крохотная ручка выскользнула из его ладони. Иркен! Он ринулся назад, расталкивая людей. Вот она, Стобарь поймал ее за воротник и подтащил к себе. Взял на руки. Оглянулся. Парнишку уже нигде не видно.
  - Вульф!
  Народ удивленно оглядывался на орущего человека. Но мальчик не откликался. Стобарь ходил кругами. Криком делу не поможешь, когда люд на тебя уже коситься начинает, того и гляди стражу кликнут. Суматохи добавил большой конный отряд, рассекший толпу пополам. Нужно возвращаться, если мальчишка не глуп, то он придет к гостинице.
  Но хозяин не слишком обрадовался возврату бывшего постояльца.
  - Свободных комнат нет!
  - Как нет? Я тебе деньги отдал до завтрашнего утра!
  - Ничего не знаю. Ты ушел вроде насовсем, а место оно пустым не бывает. Не буду же я выгонять вон тех господ?
  Стобарь оглянулся - небедные господа, одеты вроде совсем ничего. Не такая простецкая одежда как у него. С юга, кажись, носатые и темноволосые. И кинжалы при них, такие вроде абордажных сабель.
  - Будешь, - повернулся к хозяину Стобарь.
  Что больно ударило по голове. Пивная кружка. Одного он не учел - трактирщик, скотина, говорил специально громко говорил, и теперь горячие парни попытаются нарваться на неприятность. Этого от них не отнять. Как и способности вести одиночные поединки. Стобарь медленно развернулся. Смех. Ну да им должно быть весело. А селянина начала разбирать ярость и злость.
  - Господа, соизвольте забрать свои вещи и выметайтесь отсюда!
  Ну, что можно было ожидать в ответ на такое заявление? Еще один приступ смеха. Но в их глазах уже промелькнула обеспокоенность, все ж таки к ним здоровый мужик подошел. Но тушеваться они не думали. Один сплюнул Стобарю на сапог. Вот теперь стоило бы разозлиться по-настоящему. Ан нет, северянин неторопливо вылил пиво на голову своему обидчику. Совершенно спокойно. Вот и кружечка пригодилась. Южане тут же подхватились, выхватили свои длинные кинжалы. Вот щас кто-то огребет...
  
  
  

Оглавление

---

Прим:

---

---

Глава 9. Песнь надежд

Оглавление

Много ли времени нужно человеку, чтобы привыкнуть к новой жизни? Нисколько, если свободного времени нет вовсе. Боян гонял испытуемых до полной потери сил. Курсанты не ругались и не дрались, они слишком сильно уставали и не успели еще привыкнуть друг к другу. И все же из этой аморфной массы стали выделяться землячества, и, как водится, у сильных было больше времени, чтобы осознать себя на новом месте.
  Будучи по натре одиночкой Вел не спешил заводить близкие знакомства. Все здесь немного странные, и никого из Вольных городов здесь нет. По вечерам Вел играл на свирели. Здесь в горах дышать труднее, но музыка звучала просто потрясающе. Он избегал ходить к Рану, как-то ненормально бы получалось. Не хотелось за ним бегать. Однако эта парочка сама вылезала на свет. У виконта уже подыскалась своя компания, в которой Ксата чувствовала себя очень неуютно. А потому она старалась подобраться поближе и, навострив ушки, слушать бесконечные переливы. Велимир улыбался и продолжал играть, а Ксата с каждым днем подбиралась все ближе. Она садилась рядом и слушала.
   В походной сумке отыскалась еще одна свирель. Ксата, получив подарок, неожиданно убежала прочь, словно испугалась чего-то. Вел тогда только пожал плечами. Кто ее знает, может играть научится.
  Случилось в тот день и еще кое-что. К Велу подошла компания из трех человек, крепкие ребята. И сделали заявку от которой по их мнению музыкант отказаться не мог. Нужно сыграть на заказ, любимые песенки курлов. Народа маленького, но очень гордого. Вел отказался. Ведь эта музыка не для свирели. И гордость гордостью, а изящество боевых песен курлов оценить могли далеко не все. Почти все они звучали приблизительно следующим образом - ушли курлы в набег, врага порубили, женщин изнасиловали, трофеи толкнули соседям, а выручку пропили. Вроде ничего не обычного, но хвастовство их до добра не доводило. Они ведь так и стали очень гордым народом, в смысле - очень маленьким. И Гардарика, да вообще многие их соседи, ближние и дальние приложили к тому руку. А потому воспевать набег доблестных разбойников у Вела не было никакого желания.
  Последний довод, конечно, кулаки. Курлы не постеснялись бы и ногами, если бы музыкант своевременно не вскочил. От первого удара, Вел увернулся, только свирелька куда-то отлетела. Бежать некуда, сдаваться бесполезно. Постоянно уклоняться - бессмысленно. Батя учил, бей первым и так, чтобы не вставали уже. Разбираться кому, что сломали будешь потом. Чем крепче приложишь сильного человека, тем сильнее потом он будет уважать тебя. Слабый будет мстить. Он станет врагом. Но такой и другом не нужен, ведь сила не мясом определяется, а духом. Будь ловок - ибо это истинная мощь воина.
  Вел получил два жестких удара в голову, прежде чем подоспела помощь. Но и курлам порядком досталось, один словил кулаком под угол нижней челюсти. И на кой этот дурак подбородок поднял? Валяется теперь... Второй отстал, пытаясь справиться с кровью головокружением от удара в нос. Курсанты растащили дерущихся прежде, чем успели вмешаться старшекурсники.
  Упавшего курла откачали. Живой. Ну, они вместе после отбоя долго сидели. Спать надо, а попробуй - ляжешь, так сразу голова закружится. О Дугле и вовсе говорить не приходилось - как никак из него дух вышибли, после такого быстро не поправишься. Хорошо челюсть не сломалась, так бы закончилась поступление в Академию. Дугль вообще оказался отличным парнем. Да и варяг из него вышел бы. А те ребята, как не крути не сильно отличались от курлов. Да ежели на чистоту - почти все князья от разбойников пошли. Вот дружина оброк соберет, но у себя та не слишком лютует. Она же и от чужаков защитит, те ведь обдерут под липку. А то и вовсе люд в рабство уведут. Им что? Как прибежали, так и убежали. Города еще ладно защититься смогут, а вот у каждого крестьянина с оралом воинов не выставишь. Вот и платили дань варягам, да и то, зачем им дань платить? Когда за те же деньги их нанять можно. Гардарика так обычно и вела дела, всех варягов содержать накладно, а так они прикормятся еще где-нибудь. И свобода у них вроде. И все довольны. Речные торгуют и землю пашут, а те воюют и грабят. Все как положено. Ну, и во внутренних склоках участие принимают, как без того?
  За драку наказания не было, но курсанты смогли хорошо прочувствовать, что значит упражняться после мордобоя. Тяжело - это слабо сказано.
  - Значит, силу вам девать некуда? - осведомился перед обедом Боян, - Стало быть не устаем? Хорошо!
  Ужас! Слово "хорошо" у него не значит "солнечно", напротив означать оно могло только то самое место, куда не проникает свет. После вечерней пробежки до финиша уже многие добрались едва ли не ползком. Такого раньше не случалось. Вел сам не помнил как добрался до последней черты, в глазах темно, голова кружится. Он едва заставил себя ходить, чтобы разогнать застаивающуюся дурную кровь в жилах. А потом без сил упасть на лежак. Закрыть глаза и не хотеть ничего.
  Очнулся Вел от того, что кто-то тряс его за плечо. Он что-то нечленораздельно промычал. Но этот кто-то оказался весьма настойчивым. В глазах все плыло. Вел так и не смог бы разобрать, кто это же был. Если бы не уши. И если бы это не была единственная девушка в округе.
  - Ксата?
  Она что-то протянула ему. Что-то небольшое. Свирель.
  - Держи.
  - Я... я подарил ее тебе, - пролепетал Вел.
  - Вяа, хочу, чтобы ты играл.
  Велимир неуверенно взял свирель в руки. Сейчас на него смотрят почти все, все ждут. И если сегодня не будет привычных вечерних переливов вольной песни, они все что-то потеряют. Что-то очень дорогое.
  А Велу внезапно стало стыдно. Ведь он подарил Ксате свою старую свирельку. Она ведь тогда еще получилась не очень, но выкидывать почему-то было жаль. Не сравниться ей с изящной утонченностью работы мастера, сотворившего ту, что сейчас валяется расколотой. Получается как... Вел не мог найти нужного слова, толи он себя предал, то ли Ксату обманул?
  Ясно только, что если не будет речи, они уже сейчас проиграют. И в первую очередь сам Вел. Его обычное место осталось незанятым, Велимир присел на свой камень на самом краю обрыва. Здесь сам воздух звенит от напряжения словно струны, остается только направить его. Разбитые губы нехотя приняли свирель. Руки дрожали, а дыхание сбивалось то ли от волнения, то ли от усталости. Собравшись с духом, он все же вывел первые звуки. Неуверенные и ломающиеся, словно голос юноши, немного наивные, словно речи отрока, и честные они отразились от далекой скалы и разнеслись по земле. Вел оглянулся, его друзья курсанты вышли услышать его речь-песню. И дело сейчас не столько в изяществе, сколько в несломленном духе. И свирель запела, постепенно набирая силу и уверенность. Боян тоже слышал ее переливы, и это давало силы играть дольше и сильнее. Вел не знал, что думают другие. Сегодня он многое осознал заново, но была еще одна мысль на которую он раньше не обращал внимания - дружить всегда легче против кого-то.
  
  
  Южанин что-то закричал на своем наречии и вскочил.
  -Не ори, - хмуро бросил Стобарь.
   Он принял на руку удар длинного лезвия, лопнула и разошлась грубая ткань рубахи. Глухо звякнули стальные кольца броньки, спрятанной под одеждой. Стобарь перехватил запястье, приложил врага мордой о стол и тут же отбросил. Южанин перелетел через стол, сбил товарища. Третий поймал удар на упреждение в надбровную дугу и уже спокойно осел на пол.
  Стобарь почесал ушибленное место, но сквозь кольчугу все равно ничего не почувствовал.
  - Старею, - проворчал он, действительно немного опоздал, клинок следовало отбить плашмя, тогда бы и кольчуга не понадобилась, - Вон рубашку испортили. Эй, хозяин, плесни-ка пива.
  - Проваливай, пока стражу не позвал!
  - Ты стражей-то меня не пугай, я в своем праве. Так что давай наливай.
  Трактирщик крякнул, но спорить не стал.
  - Мальчишки моего не видел?
  - Нет, боец. Стражи ты не боишься, да только смотри приведут эти своих толпу. Так я тебя первым страже сдам, если она сможет тебе помочь.
  - Не пугай, пуганный я уже.
  - А я и не пугаю, а вот за девочку я бы...
  Трактирщик не договорил, Стобарь его грубо схватил за грудки и чуть приподнял, но передумал и отпустил.
  - Ладно, погорячился. Ты это смотри, увидишь мальчишку, то со мною был, так позаботься о нем, - Стобарь бросил на стол пару монет серебром много превосходящих все возможные расходы трактирщика, - А я к тебе загляну вскорости.
  - Отчего ж не сделать доброго дела, - вымученно улыбнулся хозяин, - Позаботимся в самом лучшем виде. А сейчас тебе, добрый человек, уходить надобно.
  Плохо, что уходить приходится, но хоть душу отвел. Стобарь еще раз прошел по той улице, где потерялся Вульф. Расспросил торговцев, но мальчуган как сквозь землю провалился. В гостинице его встретят. Остается еще одно - идти к вратам из города. Вот только к каким? Скорее всего к тем, через которые они вошли в город. Стобарь сам так бы и поступил.
  Они ждали его до вечера. Стража сначала подозрительно косилась на них. А потом они разговорились. У других врат паренька с такой внешностью тоже не приметили. Стобарь да же прошел по всем четырем вратам. Ни на севере, ни на юге, ни на восходе ничего не нашел. Уже перед самым заходом солнца они вышли из пригорода. Плохое время, в трущобах и крепкому мужику нечего появляться ближе к ночи. А с ребенком и подавно. Тут такие воры живут, они камень из окна кинут, а потом обдерут. Хорошо если жив останешься. Но делать было решительно нечего. Найти бы только где переночевать, врата закрыты, но трактиры еще рады припозднившимся и загулявшим посетителям.
  Утром Вулф так и не объявился. И после обеда. Стобарь прикупил пегую кобылку, сбрую, кой-чего пожевать в дорогу. Дольше искать он не мог, слишком уж дорого обходятся все эти метания. Да и парень уже не маленький, многие в его возрасте уже сами живут. А коли глуп, так это уж его дело, решил Стобарь.
  - Ну, что, Иркен, поехали, что ли?
  - А Вулф?
  - Он уже большой. Стало быть решил остаться здесь, - это только часть правды, та которая их касается.
  - А мы не можем здесь остаться? Здесь весело.
  - Мы? Я не могу, а на кого я тебя здесь одну оставлю?
  - С Вулфом! Я ему помогать буду. И ты оставайся, Стоба, мы с Вулфом тебя примем, - совершенно серьезно заявила девочка.
  - Ой, спасибо, - Стобарь потрепал ее волоса. Огненно рыжие такие в Гардарике любят, как дома она там будет. А здесь - это уже редкость, - Да ведь Вулфу и одному тяжело будет, как же он за тобой смотреть будет? А мне ехать надо. Вот увидишь, где я жил, так и к Вулфу в гости наведаешься. Реки у нас там широкие, текут журчат ручьи. Звенят боры, гудят дубравы. И хлеба золотые от края до края, покуда глаз хватит. Хочешь глянуть? - улыбнулся Стобарь. Улицы в городах широкие, мощеные. По ним люд в дорогих мехах ходит, да в золоте.
  - Хочу! Но только одним глазком, совсем чуть-чуть. А потом за Вулфом сходим, пусть он тоже посмотрит.
  - Вот и славно, - Стобарь посадил девчушку перед собой, - поехали.
  Иркен похлопала кобылку по шее.
  - Но, лошадка! Вези нас быстро, как ветерок!
  
  

Оглавление

---

Прим:

---

---

Глава 10. Боян

Оглавление

"Сколько дней с той поры прошло, не помнят уже седые горы. Но люди сказывают, что в тех горах живет зверь волосатый. Ходит он на двух ногах, аки человек. Ликом страшен. И зовут его толи Волосом, толи Велесом. А кличут и того проще - господин. Хозяин коров значитца. Шкура у него цвета голубого, и не боится он ни жары и ни холода. Достаток он приносит почитателям своим, но дик и необуздан бывает. Под руку горячую попадешься - уже ничто не поможет, ни заступнички небесные, ни земные. Еще благоволит к охотникам он.
  Народы южные по имени его звать не могут. Только господином называют, себя же рабами его..."
  Боян захлопнул старую книгу, вот ведь незадача - он уже столько лет читает эти старые легенды, но никак не может добраться дальше первой страницы. Вот сейчас побудку сыграли. А ведь этот талмуд он только сейчас вновь отыскал. Надо будет вечерком хоть посмотреть на другую страницу, а то что ж такое, книга, конечно, внушительная, но смешно ведь не перевернуть даже первого листа.
  Парнишка тот ведь снова играть будет. Раньше не уснуть было, а у этой новой дудки и вовсе голос с надрывом, словно плачет она о чем-то. Ты уже сам забыл, а она плачет. Но сквозь слезы все одно задирается, словно вызов бросает. Вот уж в ком музыкант пропадает, ему бы вино пить да дам столичных развлекать. Нет, поперся он зачем-то на службу.
  Странный вообще здесь город. Народ вроде неглупый был, раз столько книг понаписали. Бога своего может быть прогневали, а может и соседи в свое время постарались. А вот с их горным господином Боян не хотел бы встречаться, не то чтобы страшно было, а просто витязь старается не совать свою голову во всякие глупости, чтобы потом ее не лишиться.
  Щеглы уже построили молодняк. Боян прошелся вдоль шеренг. Вроде все здоровы, похудели, конечно, но здоровы. Пропадает юношеская округлость их лиц, и взгляд становится жестким. Воину необходимо пройти через эту ступень, это просто. Сложнее потом научиться прятать эту сталь, выработать мягкий уклончивый взгляд, напружиненные и в то же время внешне расслабленные движения.
  Ксата стоит отдельно, вот кто с рождения получил эти навыки. Мягкий, беззвучный шаг и молниеносный прыжок. Но воевать с тренированными шкассо возможно, они слишком привыкают полагаться на свое превосходство. Профессионал увидит как будет двигаться кошка, а после этого бой закончится. И главное - не умеют они в строю драться.
  - Больные, калечные есть?
  Да, спросить он умеет. Молодняк как-то сразу поежился. Еще бы, попробуй скажи - больной, почитай и отыгрался.
  - Что даже ноги никто не натер?
  Три человека неохотно подняли руку.
  - Обувь и ноги к осмотру!
  Как и следовало ожидать, проблем было гораздо больше. Боян отобрал человек десять с весьма неприятными мозолями.
  - Всем, еще раз! Привести себя в порядок!
  Привести себя в порядок - означает, осмотреть ноги и обувь. По возможности исправить причины повреждений, аккуратно обмотать портянки и зашнуровать сапоги, так чтобы они держались на ноге, как влитые. Чтобы туда не могли попасть песок и мелкие камни. Проверить, чтобы не натирали ремни заплечных рюкзаков.
  Тот, кто пренебрегает подобными мелочами заранее обрекает себя на поражение. Руки же подняли, как и следовало ожидать, те, у кого были далеко не самые серьезные повреждения. Им помогут, но разумеется никто никаких поблажек не сделает - тот, кто не выходит на дистанцию, тот вылетает. Но каждый это вправе решать сам для себя.
  Уже третья неделя подходит к концу, кое-кто уже отсеялся. Но большинство - ребята крепкие, держатся. Хотя этот призыв ничем особым не выделялся, не сильный и не слабый. Вот только музыканты обычно не могли притащить с собой инструменты, хотя и попадались лютни, рожки. Но такого сильного, и в то же время утонченного голоса здесь в горах Боян еще не слышал. В Алвараде должно быть встречались и лучше, но никто из тех музыкантов не спешил взять в руки меч.
  - Все! Двинулись!
  Нет смысла дожидаться последних, приказ может застать воина в любой момент, а уж его дело выбирать, что ему важнее. Боян неспешно побежал рядом с молодняком, а щеглы уже должно быть встали на контрольные точки.
  
  Курсанты без сил валились на землю. Последний марш-бросок с полной выкладкой вымотал всех, на ногах остались немногие, да и те держались исключительно силой воли. Плохо.
  Боян внимательно наблюдал за подростками. Единственный глаз по-прежнему четко выцеплял каждую ошибку, каждый дефект. Последнее испытание было не только на выносливость - этого мало. Нужно правильно собрать заплечный мешок, подогнать обувь и одежду. Завтра уже не побегаешь, если сегодня сбил ноги. В центре двора стояло корыто с водой, на этот раз чистой. Но от этого она не становилась менее опасной. Многие устремились к живительной влаге, но, прополоскав рот, не глотали ее. Единицы жадно пили, значит, им почти ничего не светит. Даже если кишки перенесут издевательство, то завтра... Завтра воды не будет целый день. Ни капли. Такие мелкие детали испытаний Боян устанавливал сам, согласуясь только с собственным опытом. Но старого воина интересовало сейчас совсем другое. Его интересовали последние. Те, кто уже не в силах идти, те, которые не остановились и ползли, пытаясь достичь цели. И они побеждали. Несгибаемый дух важнее тренированных мышц. Мясо еще можно нарастить, волю закалить гораздо сложнее.
   Следующее утро вновь сравняет всех. Песчаные и каменистые склоны гор. Здесь трудно дышать. Особенно уроженцам долины. Каждый глоток незаметного раньше воздуха приходится хватать зубами и бежать по осыпающимся булыжникам. Отстающие получали дополнительный приз - облако пыли, избавиться от которого можно, только вырвавшись вперед. Или признать себя побежденным. Можно понадеется на ветерок и чуть подотстать, но пришедший последним драит посуду, вместо отдыха. Но все равно, еще никто не согласился добровольно уйти. Даже дворяне могли на своей шкуре почувствовать, что нельзя не уважать своих друзей и кормить их из грязного котла. По окончании раздачи Боян самолично кидал комок земли в котел, то же делали и щеглы. Так оно могло и показаться на первый взгляд, вот только то была не совсем земля. И стоило плохо очистить котел, как на следующий день все оставались топтать землю на пустой желудок.
  А бегать приходилось не по ровным дорожкам, в гору высоко вверх, затем вниз по склону. Отдыхаем поджидаем отстающих, а какой лучший отдых? Правильно - отжимаемся, устали отжиматься? Приседаем. А то и тренировочными мечами помашем. Спешить и надрываться не надо, но и стоять тоже нельзя. Все просто до безобразия, тут делают индивидуалов. А потому, один из первых пришел - выбросил камушек, побежал дальше. Хотя не до всех сразу подходит, что лучше подогнанный мешок, нежели фунтовое облегчение. И товарищи не обижаются.
   Боян не раз преодолевал этот путь. Вверх и вниз. Тяжело. То, что надо! Одноглазый нигде не делал пометок, все соображения держал при себе. Он помнил каждого. Воин Призрачного взвода не нуждается в записях. Он выберет из этих мальчишек тех, кто сможет стать настоящими бойцами, умелыми и неустрашимыми. Мало кто в силах понять принципы, которыми руководствуется Боян. Разве, что другой витязь-учитель.
   Призывно загудела труба. Витязь тут же отметил троих, не уловивших громкий звук. Значит, пора загадывать загадки на бегу. Ясность разума должна оставаться всегда и при этом не мешать телу. Но это завтра, сейчас же стоило спешить к баракам. Щеглы и без его помощи приглядят за бегунами. А важные гости ждать не будут.
  
  
  Беги! Пока хватает сил - беги! Упал - ползи! Велимир, качаясь, стоял, падать нельзя. Нужно двигаться, разгонять застаивающуюся кровь по жилам, иначе завтра сил не будет. Только боль. И жажда. Пить хочется сейчас, когда в голове уже отстучал кузнечный молот. А глаза уже выискивал друзей, тех, кто выдержал еще одно испытание. Просто подойти и вымученно улыбнуться, порадовавшись общей удаче. Слова, они слишком колючие и пыльные, чтобы заставлять их продираться сквозь пересохшее горло.
  - Слышал? Начальство сегодня было, должно быть, кто-то доложил. Одноглазому приказали отбирать лучших, а не калечить всех, - Рандольф подрастерял домашний лоск, но по-прежнему держался прямо, гордо, как и положено истинному дворянину.
   Высокий, светловолосый, ладно скроенный - он по всем стандартам подходил в Первый Гвардейский полк. И почти никто не сомневался, что он будет там. Дворяне вообще часто могли себе позволить нанять для обучения потомства лучших воинов, а то и витязей. Наследники редко поступали в Академию, хотя и учились наравне с остальными детьми. Ран скорее был в этом плане скорее исключением, так больше делают на севере - меч в зубы и пошел, докажи, что ты достоин принять титул отца. Младшие братья же частенько становились вассалами. На юге же наоборот младших днем с огнем было не сыскать рядом с родовым замком, у них свои дела и своя жизнь. Брат виконта очень может стать управляющим, если Ран слишком часто отсутствовать будет. А то и вовсе вызвать его на поединок, в таком случае, дабы разрешить проблемы наследования.
  - Кажется, слабаков ему разрешили списать в расход, - хрипло ответил Велимир, - На откормку волколаков Арены.
  Ему было тяжело, трудно давались ему отдельные упражнения. Быть может дело в отсутствии учителей, кроме отца. Но никак не мог быть прав сотник, не взяв его в слободку! Ведь правда? Частенько особенно на фехтовании Вел выезжал на воспитанной отцом жесткости ведения поединка, а главное на способности держать удар. Но глупо тешить себя, будь тренировочные мечи железными, он не выстоял бы почти не одном поединке. Дело не в четкости отработанных связок, а в малом опыте работы с партнером.
  - Подавятся их волколаки. Что ты смеешься?
  - Никак не привыкну. Ты забавно смотришься, когда весь в пыли. Такое лицо...
  Рандольф нервно дернул плечом и поспешил к воде.
  - Стой! - попытался остановить товарища Велимир, - Ты будешь...
   Теперь аристократическая мордашка покроется грязными разводами. Пыль снова будет осядет на мокрой коже. Смешно, вон многие из курсантов вообще не мылись бы, а северянин делает глупость по привычке. Иногда грязь и запах нужно стерпеть, Ран сам не раз учил этому Вела, и все же сам частенько попадался на том же. Иногда ведь работает правило, что меньше ногтя - не грязь, а остальное само отвалится. Вон свинья, на что чистое животное, а ведь любит в луже поваляться. Это у плохого хозяина в дерьме она, а так она и от запаха дурного избавится и от паразитов мелких, и кожу очистит. Хорошо все в меру, и после такого купания, хорошо бы по-настоящему в чистой водичке искупаться, а еще лучше в баньке отпариться. Вот далеко от дома родного начинаешь понимать - чего стоит тот венечек дубовый или березовый. Казалось самые простые и неотъемлемые вещи.
   Вел уже собрался остановить Рана, когда услышал свое имя. Вокруг вроде никто его не зовет. Голос очень знакомый. Еще бы одноглазого частенько слушать приходится. А приглушенно из-за того, что внутри здания говорили. Были бы стены бревенчатыми, так и вовсе не услышать было. Других слов не уловить, курсант подошел ближе к стене. Так намного лучше. Проще всего сделать вид, что стоишь в теньке, прикрыв глаза, отдыхаешь. Так оно на самом деле и было. Интересно, что же командир о нем говорит. Ругает там, или напротив хвалит. Ведь по Бояну и не понимать, что хорошо, а что плохо. Ну, первым, конечно, хорошо. Это всегда. Но не может же быть все так просто? Здесь же не бегунов водоносов отбирают?
  
  

Оглавление

---

Прим:

---

---

Глава 11. На свету

Оглавление

Боян возмущенно тряхнул головой.
  - Этот мальчишка? Он не воин!
  Хёсард пробежался пальцами по ножнам церемониального меча. Стоило что-то решать. Боян никогда раньше не ошибался. Но...
  - Ты уверен?
  - Да. Из него выйдет неплохой солдат, - одноглазый замолчал, потом добавил уже тише, - Он не воин. У него не та кровь, не то мясо. Велимир - "крестьянин", он выносливый, но медленный.
  - Не только мясо дает скорость. Из него выйдет толк.
  - Уж лучше отличный солдат, чем никудышный витязь, - парировал Боян.
  Командир учебного лагеря с сожалением посмотрел на старого вояку.
  - Ночь наступает, - внезапно сменил тему Хёсард, - Нам не хватает людей. Преданных людей. Ты прав - он не волк, но... будет предан как пес
  - Этого мало. Я не...
  - Мне жаль, Боян. Это приказ. Ты отсеешь только самых безнадежных.
  - Даже так? - единственный глаз воина уставился на друга, нет, начальника.
  Хёсард он уже почти старик. Борода поседела, и он ее сбрил. Теперь его лицо украшали только три страшных шрама и переломанный нос. В одном ему повезло больше - оба глаза целы. Раньше он всегда доверял боевому товарищу. Доверял как никому другому. Никакие рекомендательные письма самых высоких чинов не могли сравниться с одним словом, брошенным в дружеской беседе за чашечкой зеленого чая.
  - Пятая рота. Это мое последнее слово. Впрочем,- Боян демонстративно зевнул, - у тебя есть еще выбор. Он? Или я?
  - Ты не оставляешь мне выбора...
  - Тише. Кажется, нас кто-то слышит.
  Хёсард недоуменно посмотрел на одноглазого. Как он что-то мог заметить? Взгляд пробежался по стене и миг задержался, наткнувшись на зазубренный ятаган. Боян как всегда на высоте, есть ощущение, но настолько смутное...
  
  
  ... Велимир непроизвольно отпрянул, словно наткнулся на что-то горячее. В ушах еще бились слова: "пятая рота". Только два этих слова не давали голосу осторожности перерасти в панический вопль - спасайся! Тебя заметили! Велимир медленно развернулся, уходить надо, но не спеша. Пятая рота! О таком успехе можно было только мечтать! Они последние для всех, но для претендента - это первая ступенька на пути в Элиту. Шестая - это уже линейная армия. Грудь распирало от желания поделиться с кем-нибудь своей радостью, кричать, прыгать!
  - Вел? Что с тобой? Ты прямо светишься от счастья!
  Ран очутился рядом совершенно незаметно, как и полагалось истинному сыну славного рода разведчиков Запорожного Бора. Он не то, что ходил, бегал почти бесшумно. Если не сравнивать со Шкассо, невысокими людьми-кошками, обитавшими в том же лесу. И сейчас хвост, увивающейся за ним Ксаты, едва заметно дрожал. Кошка следовала за ним везде. Шкассо охотно берут в профессиональные войска, но лесные жители никогда не спешили рисковать своей шкурой в играх других рас. Единственное исключение те, кто пришел вместе с альфами. И Ксата, выделялась на фоне курсантов, как жизнерадостный игривый ручеек, на фоне выгоревших песков пустыни.
  - Ничего не случилось. Просто Ярило в небе. Ты посмотри, как играет свет в глазах Ксаты. И она здесь одна до сих пор не повесила нос. Ты посмотри на это царство сна!
  - Дурак ты. Скорее бы ночь! Хоть макушку припекать не будет, - ворчливо отозвался Рандольф, схватил друга за локоть и подтянул к себе, - Я гляжу, у нас тут появился еще один счастливый появился? Ты случаем не влюбился?
   В последних словах промелькнул призрак угрозы. Это серьезно. Губы сами растянулись в глупой улыбке, осталось только сморозить какую-нибудь глупость. Давно пора, да и может это последний шанс успеть немного подурачиться и помириться. Велимир бросил хитрый взгляд на Ксату, вот у кого сил для игр и... Ничего, сейчас мы покажем, что тоже не лыком шиты. Он перенес вес на правую ногу - придется немного побегать:
  - Ран! Так вот почему у тебя не было девушек!
  -Что?!!
  
  

* * *

  
  Тихое журчание ручья, шелест листвы. Что-то изменилось вокруг. Никакой магии, просто чище стало в мире. Вот дороги стали хуже, но для речного народа основной путь лежит по воде. Или сквозь лес. Поселения здесь не столь часты, как на юге. А мир здесь живет своей жизнью. Стобарь пригладил траву, на руке остались капли сладкой и холодной росы.
  Здесь больше света, не как на юге. Солнце еще не поднялось, а уже ясно как днем. Любит Род эту землю, дарит ей свое сияние. Дальше на Север, там свет летом стоит, но и тьма зимой, одни звезды да Луна тот край красят. Суровый край.
  По высокой траве пробежала волна, ветерок. Кобылка уже щиплет травку.
  - Как? Солнышко уже заходит? - позади раздался удивленный детский голосок.
  - Ты рано сегодня, - улыбнулся Стобарь, - Вон и солнышко еще только просыпается.
  - Но почему? Нам жрец всегда говорил, что свет солнышко дает.
  - Верно вас учили, - Стобарь посадил девочку на плечо, - Но свет не только Ярило дает. Весь мир пронизан светом.
  - А тьма?
  - А тьмы нет.
  - Как это нет, вон, когда солнышко садится, тьма и приходит! - Иркен нахмурилась, еще бы дядя сказал такую глупость, - Вот...
  - Тьмы нет, тьма - это когда нет света.
  - Ну вот, а говоришь, что нет... - девочка покачнулась, и испуганно ухватилась за длинные волосы Стобаря.
  - Когда мы не видим света, это еще не значит, что его нет.
  - Если свет не видно, его нет.
  - Но ведь Солнце еще не взошло, а свет есть?
  - Ну, есть, - неуверенно протянула Иркен.
  - Сказывают у нас, что Утренняя Звезда - Денница, дает людям видеть свет невидимый, предвещая восход Солнца. И после заката Денница дает время человеку. А еще севернее - целое лето свет стоит.
  - Здорово! А Вечерняя звезда? Почему и ее ты называешь Денницей?
  - А. Одна та звезда, и восходит утром и вечером.
  - А нам говорили, что разные?
  - Да сказывают, что есть две сестры, одна день ясный приводит, другая ночь. А меж них стоит Денница - страж он. Страж Тьмы и Света. Его не любит Тьма, за яркий блеск. Его не любит свет за то, что приводит ночь он.
  - Так он плохой?
  - Нет. Он страж.
  - А он придет? Раз Тьма воевать стала?
  - Придет. Он всегда приходит. Но для той тьмы есть человек.
  - А кто этот человек?
  - Ты, я. Много нас, - Стобарь рассмеялся.
  - А что мы можем? Вон жрец, говорил - просить смиренно надо. Все в руках богов.
  - Все, да не все. Сказывают у нас, невзлюбили Денницу, когда создал он в мире людей. Не просто создал, до него многие пытались сотворить нечто похожее. Ты ведь обезьянок видела? Так вот, зависть богов взяла. А еще пуще - страх, ведь дал человеку Денница силу могучую, но непонятную. Да сделал он человека на себя похожим, сам вроде светлый, но есть он и свет, и тьма.
  Воевать против него начали. Каждый свою причину нашел. Но и одолеть его не смогли. Решили тогда они род людской извести. В нем слабость светлого оказалась.
  - И они победили его?
  - Как бы и победили, а как бы и нет. Хотели они род людской извести, а не случилось. Но тогда дождем огненным пал Денница жертвой своей, защитив род людской. Лишились тогда почти всех сил своих боги и не смогли уже истребить нас.
  - А если он умер. Как он светит?
  - Не мог он себя полностью изничтожить. Не отвернулся от него свет ясный Рода.
  - А людей он зачем сделал?
  - В них он увидел спасение богам, а другие тогда разглядели только погибель. Вот и стали, не живые и не мертвые они. Нужны им теперь люди, чтобы возродиться.
  - Так это щас нужны, а тогда-то зачем?
  - Сообразительная, ты, - похвалил Стобарь, - Говорят гордый он был, да не старший в семье. Творить хотел, а не только жить по заведенному обычаю. Свободы и воли хотел. И сотворил, как сумел. Нарушил тем установленный порядок. А еще говорят, война назревала у богов, да такая, что все на свете уничтожить могла.
  - А жрецы совсем не так говорят! Возгордился Денница, да пошел войной на Создателя. Вот только не смог обороть даже рати Его. Не было больше падшим на небе и в ад провалились они. Но силу немалую сохранил враг, копит он силы, склоняет к себе колеблющиеся души, надеясь дать последний бой в конце времен.
  - Может оно и так, - неохотно кивнул Стобарь, - Истории то не слишком разнятся. Но не по душе мне, когда запрещают вольно в небо смотреть. Не верю, чтобы Бог рабов создавал. Ни к чему они ему, истинному Богу.
  - Как это не зачем?
  - А так, как же мир он сотворил? Слово скажет - так и будет. Хотел бы рабов - так сделал бы сразу таким, чтобы и подумать не мог ничего против.
  - Так то Искуситель виноват!
  - Быть может. Но и дьявол - он ведь тоже раб божий, а истинный Бог он ведь вездесущ. Он своим светом пронзает все. Стало быть, так и быть должно.
  - Так ведь жрец, он ведь не один так говорит. А ты один против них. Они учились долго. Или они все врут?
  - Может и не врут. Может, я ошибаюсь. А может, и они ошибаются, только того еще не знают. Только ты, Иркен, запомни накрепко, не говори никому, что этим утром слышала. Даже здесь на Гардарике. Мало ли, что тебе старик вроде меня мог наплести. А жрецы они хоть и добрые, а за такие слова и камнями убить могут.
  - Они говорят, что тело смирять нужно.
  - Тело смирять нужно верно. На путь истинный наставлять нужно, но не убивать, говоря о любви за то, что человек говорит чуть иные слова, чем написано в их книгах.
  - Да все ты, дядь, совсем не так сказал!
  - А что я не так сказал? Разгневался бог на людей, да сын его себя в жертву принес, дабы гнев смягчить.
  - А вы ведь все не так говорили!
  - А что не так? Все так же. Да и кто ж говорил, что то всего раз случалось?
  Стобарь и сам не понимал, что на него нашло. Зачем этот бунт? Неужто настолько опротивели южные жрецы? И здесь, где никто его не видит, вырвались услышанные когда-то слова. Верит ли он сам во все, что наговорил? Причем тут девочка? Умная он не по годам... Ага, так если, пара лет пройдет и надо будет о замужестве уже думать, годков четырнадцать стукнет. Надо будет деньжат оставить - чтоб приданное было. Вот только на кого девку оставить? Родные пособят, да и деньги им оставить всяко правильно будет. И за постой, и вообще. Вот только бы остался кто.
  Стобарь заложил кострище дерном, старая привычка. Человек место не всякий заметит, и леший не обидится. А спорить бы с хозяином леса очень не хотелось. На том сборы и кончились.
  - Поехали! Но! - Иркен уже сама правила кобылкой.
  - Стобарь оглянулся, на нижних ветках притаилась рысь ¹ . Даже смешно, ведь не могут же в королевстве рысь рысью назвать, вечно получается у них рись, рюсь, руось, а как надо не выходит. Хотя и у них есть пара слов заковыристых, язык сломаешь пока разучишь. Кошка спрыгнула на траву и понеслась по полю. Что ей надо? Зайчонка ухватила. Мелкий-то никуда не убежит.
  Стобарь отвернулся, рыси сейчас не до него. Дорога уходит вниз к руслу ручья. Журчащая вода пересекала их путь, весной, когда снега сходят, тут так просто и не перебраться будет. Кобылка стала жадно пить, но много ей не дозволили. Слишком уж холодный проток, так и заворот кишок статься может.
  А дорожка уже начала вновь взбираться вверх по крутому склону. Берега ручья густо пороли ольхой и орешником. Скоро-скоро орешки вызреют, уже сейчас можно с хорошими ядрышками найти. Белки хвостатые их соберут запасов наделают, а уж потом, коли человек в мороз в лес попал, то не грех и чуток запасов взять. У них запасов много в разных местах, но все забирать не гоже.
  На пути выросла небольшая дубрава¹ . За густыми зарослями веха и пырея угадывалась тропинка. Стобарь приподнялся в седле, точно земля вытоптана. Палицы еще не созрели, хотя пара довольно свежих срубов была хорошо заметна. Интересно, кто ж это так постарался? Тут не менее двух десятков растет, это на виду только. Ой, не надоело же им камни вбивать в молодые стволы, да ждать пока наплыв приличный образуется? Булавы, конечно, знатные получаются, вот только способ этот требует неспешности. Или постоянного потока, но так ни дубов, ни даже ветвей на них не напастись. Готовятся к войне, стало быть. Железо оно больно дорого, а вот добрая палица по руке каждому.
  Мерно застучали копыта, на дороге появились вооруженные всадники. Красные щиты за спинами, с правой руки мечи, с левой кистени. Обоерукие. В походе, иначе к чему бы им и луки тугие и копья? Даже топорики боевые с собой взяты. Князь брсичей ¹ подъезжал, не таясь.
  - Здравы будьте, рысичи!
  - И ты будь здрав, - кивнул князь, - Кто ты и откуда ты путь держишь?
  - Стобарем меня кличут. Иду из стольного Алварада, - рысичи чуть усмехнулись, услышав о стольности великого града, - А до того с самой западной границы. Тьма великая пошла войною...
  - Знаем про то, - недоверчиво перебил воитель, - На гонца ты не слишком похож, что ж тогда ищешь ты в землях наших?
  - Да вот иду, думаю, племянницу на землю родную свести. А потом и за меч возьмусь.
  - На землю родную? Одет ты больно не по нашему, - прищурился князь.
  - Из росов я.
  - И, что же речному понадобилось в тех краях?
  - Морских там и вовсе не жалуют, - усмехнулся Стобарь, - Служил я службу, а потом и осел у границы. Вот осталось от дома только девчушка эта.
  - Ты ведь из северных? Ха, хоть купцы, да разбойники не хуже морских!
  - Куда нам до варягов?
  Стобарь скромно ухмыльнулся, что спорить? Бывает дело, не ладят брат с братом, хотя варягам попроще - им терять почти нечего, в отличие от росов. Да и кто с ними воевать-то будет? В северном море равных им нет, а по земле. Да кто ж по Гардарике с оружьем пройдет? Даже свои, королевские. Одной ниточкой повязаны варягами, хоть и не в едином государстве они, а все ж ближе западных соседей хоть темных, хоть светлых.
  - А деваху ты ладную отхватил, - похвалил князь, - На нас похожа.
  - Это моя дочь, - Стобарь поспешил прекратить скатывающийся на опасную дорожку разговор.
  - Врешь ведь. Дочь, да не твоя.
  - Племяшка, - отозвался Стобарь.
  - В это верю, - тут князь заметил встревоженность путника, - Да брось ты, брат вандал ¹ , людьми южане торгуют, да степняки. Не тронут ни тебя, ни дочку твою. Только зря ты ее сюда везешь. Степь нынче ой как не спокойна. Сказывают, идут с восхода многие тьмы кочевников.
  - В первой что ли? Отобьемся.
  - Ну, дык, смотри, может, ну ее западную Тьму? А пока со степью бы разобраться. Постоять надо будет за землю нашу!
  Князь не стал долго задерживаться, должно быть, сказал все, что счел должным и двинулся дальше. А Стобарь задумчиво посмотрел ему вслед. Беда не приходит одна. Даже в Гардарике не будет покоя. Но, что делать? Нарушить клятву, данную Архаду, и биться здесь?
  
  
  

* * *

  
  
  По руке теплыми струйками стекает кровь, рана вскрылась после первого же неосторожного движения. Холодно, ужасно холодно. Архад попытался плотнее укутаться в истрепанный плащ, теплее не стало. Только рану еще больше разбередил. По ногам бьются пустые ножны, меч сломался. Сварка не выдержала, а потом уже клевец беспрепятственно пробил пластину брони, больно стукнув по ребрам. Больше Архад не помнил ничего. Только утром он смог очнуться и потихоньку брести на Восход в надежде встретить какое-нибудь жилье.
  Многое случилось за последние дни. Сгорела крошечная крепость, горты просто перепрыгивали через ее невысокие стены, там их ждали шипы. Надолго наступление это не задержало - враг завалил трупами ловушку и прошел. Оставшиеся защитники запалили огонь. Останься они там, то едва ли смогли сделать большее. Горты профессионально смяли копейщиков, внутри.
  Долгие дни и короткие ночи набегов. Все старания капитана казались не более чем комариным укусом для армий гортов. А людей становилось с каждым днем все меньше. Так продолжалось почти неделю, пока они не попали в засаду. Хрип лошадей и звон мечей, туман, услужливо скрывающих павших на землю воинов. Все закончилось очень быстро.
  А теперь Архад бредет в полном одиночестве по разбитой дороге, петляющей среди вытоптанного поля. И никого вокруг, даже птицы молчат. Небо затянули тучи. Заморосил мелкий противный дождик. Еще холоднее. Грязь чавкает, налипает на сапоги и тянет вниз.
  Сейчас бы горячего чаю. Архад облизывает пересохшие губы, еще хочется пить. Эти капельки только дразнятся. Обязательно надо добраться до жилья, обработать рану и поспать. Спать... Лечь прямо здесь? А куда спешить? Гораздо труднее тащить сапоги из дорожного месива.
  Город свалился на поле словно ниоткуда. Крошечный такой городишко. Архад не помнил, как перебирался по обгоревшему подвесному мосту. Каменные дома закрыли его от воздуха, но они, казалось, тянули тепло еще больше. Капитан постучал в первый же дом - не открыли, только захлопнули ставни.
  Крыло ночной тьмы уже захватило город. Раненый человек бредет по городу и не может найти помощи. Окна закрываются, люди прячутся. Скоро Архад забыл и про них. Жар, дрожь. Он только и мог шаг за шагом идти по бесконечной темной улице, с едва заметным провалом неба. Поскальзываться на помоях и идти, все равно куда, лишь бы не останавливаться. "Никому ненужный", - мелькнула мысль и тут же исчезла.
  Цокот копыт услышал он уже слишком поздно, когда всадники подъехали почти вплотную. Рука привычно скользнула к поясу, но ничего там не нашла. Как смешно и глупо, пройти такой путь вместо того, чтобы спокойно заснуть в безмятежности поля.

Оглавление

---

Прим:

¹ Аналог земной истории: Рысью - на славяне называли барсов, гепардов и т.п. В последствии название было, видимо, перенесено на наиболее крупную кошку северо-западных лесов.
² Дубрава - дубовый лес, роща. Так же лиственный лес, или лес вообще.
³ Аналог земной истории: У древних славян частенько использовались длинные (варварские) сочетания значительного числа согласных звуков.
⁴ Аналог земной истории. Вандалы - славянское племя (вернее - союз племен), обитавшее на территории современной восточной Германии. Считается, что именно этот союз смог нанести сокрушительный удар по Римской империи.

---

---

Глава 12. Сон

Оглавление

Пребывание в горном лагере стремительно подходило к концу. Списки прошедших отбор до сих пор неизвестны. Всего пять рот, где проходят обучение витязи - это единственная цель собравшихся здесь, другой результат равносилен поражению. Курсанты сжимали зубы, и стремились показать лучший результат. Могли ли эти усилия сказаться на окончательном результате, знал только сам Боян.
  Вел оставался спокоен, казалось, ему совсем некуда спешить. Не было уже того возбуждения, что толкало их вперед. Ведь уже все - результат известен заранее. Неожиданно рядом не стало тех, с которыми он всегда шел вровень, его оттесняли к самому хвосту.
   Но странное дело - даже здесь в горах дышать стало легче. И бежалось свободно, не нужно рвать жилы. Если только для самолюбия. Впереди оступился, покатился по камням Дугль. Не повезло. Здесь каждый сам за себя. Каждого не спасешь и сопли каждому малышу не утрешь. Но все-таки...
  Велимир остановился. Странно, он никогда раньше не имел возможности думать во время занятий. Мир замыкался только на том, чтобы дойти до финиша и дойти одним из первых. Что стоит протянуть руку товарищу? Из-под ног катились мелкие камни и песок, северянин спустился к товарищу.
  - Дуг? У тебя все в порядке?
  - Что? Беги, дурак. Я как-нибудь доберусь.
  - Пень с ними, - Вел и сам не заметил, как подхватил любимое выражение лесного эльфа, - Руку давай!
  Дугль встал, но шел с трудом. Связки вроде не порвал, но чуть было стопу не вывихнул.
  - Ничего, - сказал южанин, когда они выбрались на дорожку, - Давай беги. Нога разогреется, и я сам как-нибудь доберусь.
  - Дугль! Ты бежал! Она уже только остыть может!
  - Вел!
  - Мы придем вместе!
  - Еще никто...
  - Мы будем первыми!
  Они добрались до бараков одни из последних. Хуже чем когда либо. Дугль ушел к магу целителю. Это разрешалось, довольно редко. Стертости здесь не лечили, ни за какие деньги. Синяки и шишки от драк тоже.
  А Велимира уже поджидал Боян.
  - Подойди, - судя по голосу, не ожидалось ничего хорошего, - Что ты творил сегодня?
  - Я?
  - Ты тащил Дугля. Этого делать нельзя!
  - Почему?
  - Это проверка, каждого из вас лично. И Дугль - твой конкурент. Ты должен уметь пользоваться ложившейся ситуацией.
  - Мы не можем бросать своих друзей, - гордо вскинул голову Велимир, ему не оставалось ничего другого, кроме того как вести свою линию.
  - И врагов? - недобро усмехнулся Боян.
  - И врагов. Один хороший враг стоит больше двух плохих друзей.
  - Смело заявление. Сказать, почему морские племена вашего народа добились успехов больших, чем вы? - Боян махнул рукой, приглашая следовать за ним, - Вы воюете как варвары, а война - это вовсе не поединок. Чем неожиданней удар, тем он эффективней.
  - Тогда так же и тебя ударят. У войны есть свои правила.
  - Правила? - недобро рассмеялся Боян, - Правила диктует победитель. Он же пишет историю. Вот вы любите восхвалять силу и доблесть своих врагов.
  - Да. Чем сильнее враг, тем больше слава сразить его.
  - Нет. С силой как раз все в порядке. А вот за что вы своего врага воюете, если он такой хороший и доблестный? Что, нет чем ответить? А я скажу тебе, побежденного врага поливают грязью. А если смогут, то и победителя. Ведь победа за тем, кого помнит потомки. И не важно, за кем в самом деле осталось поле.
  - Это подло!
  - Подло, - согласился Боян, присаживаясь на скамейку перед своим глинобитным домиком, - Но это замечательно работает. Особенно, когда нужно поднять людей на борьбу.
  - Гардарика держит земель больше, чем все остальное королевство. Значит, мы делаем все верно.
  - Когда-то ваш народ занимал еще большую территорию. Но вас оттеснили с западных краев. Но что вы будете делать со степью? Вы не сможете бороться против их понимания войны.
  - Вместе мы всегда сдержим врага!
  - А так ли вы едины?
  - Северные города? Да. Если что и варягов позовем и запорожников.
  - Уверен? Думаю, орде хватит ваших нижних земель. И они смогут диктовать условия вашим. Захватят торговые пути и все. Да и Северные ваши города не едины, Холмград откупится. Но для надежности степняки захватят твой родной Торговый град, что стоит форпостом северных земель и держит речной путь.
  - Они кровью умоются. Летом, а зимой тем более.
  - Даже если твои соплеменники не сдадутся, они возьмут его любой ценой. И за стойкость град получит разор, и всех жителей посекут. А помощи не будет.
  - Почему не будет?
  - Холмград будет знать, что значит тот жест. Легче будет откупиться, а они купцы, хоть и гипербореи.
  - Это наговор!
  - Это правда! Степь это не западная Тьма. Но они еще более страшная сила, потому что они другие. Нам остается только ждать, что они завязнут в Гардарике, иначе королевству не сдержать двойного удара. Ты же хочешь стать витязем? Запомни, витязи это не линейное войско, здесь придется бросать товарищей, чтобы выполнить задачу. Наша цена - любой ценой!
  - Мы задачу выполнили! Вдвоем. Даже витязи сражаются в отрядах.
  - Сражаются, но, - Боян задумался, подыскивая нужные слова, - Но сейчас мне нужно оценить из вас не отряды, а каждого отдельно. Это солдат гоняют толпой, и то не всех. Ты понял, какая стоит задача? Мне нужно видеть каждого в отдельности!
  - Понял, - неохотно согласился Велимир, его уже давно начали раздражать странные слова командира.
  - Если такое повторится, накажу по всей строгости!
  - Понял.
  - Ну, раз понял - давай иди.
  Велимир вышел наружу и что-то обиженно пробурчал. Но тут же взял себя в руки, к нему приближались другие курсанты. Теперь придется рассказывать, не скупясь в выражениях, про ковровые приключения. И в который раз будут повторять простое правило испытаний - каждый сам за себя!
  Следующий день Велимир снова закончил в самом хвосте. Его мучил сон. Зима. Стужа. Крутые склоны городища, кто-то их даже водой полил. Ручей вскрылся, так что в котловане тоже весь в ледяной корке. Внизу догорают дома, и полыхают костры. Могучая армия стоит у стен Торгового града. Здесь и жителей-то столько нет.
  Наверху тоже огни. Ждут очередную волну ночного штурма. И еще помощи ждут от Холмограда и варягов ждут. Через деревянную стену выплескивают ведро. Воду здесь можно не экономить, колодец есть. И глыбы ледяные в кучу свалены, простых камней не хватает.
  Степняки внизу костры жгут и лед долбят. У коней ноги, как у коров разъезжаются. Да и людям не лучше. Где там пороки к стенам подвести. Даже по дороге трудно пешим подняться - больно круто и скользко. Топоры стучат в округе - лестницы готовятся, по ним хоть как-то добраться можно. Татары ¹ и полоненные, пытались ров запрудить, так ручей от того только больше разлился. Сверху вода, она зимой хуже смолы кажется. Халаты встают колом, не сдвинешься. Железо бронек жжет. Руки сабель не держат, щиты тяжелеют. А к утру все старые лестницы уже вмерзают - по ним не подняться.
  Раз за разом степняки татар на приступ гонят. Уклон крутой. Акромя воды еще и каменюги от своих же пороков скатываются, а то и вовсе греческий огонь да порох. Внизу командир ихний бесится, в который раз приказывает чинаям не жалеть ни орудий, ни снарядов. И каждый раз с трудом забравшихся на вал воинов скидывают копья. Даже с человеческим жиром горючие кувшины ² бывает, что и недолетают. Тот огонь с кожи не сгонишь, липнет он.
  День сменяет ночь. Стрелы и камни летят в город, огненные снаряды расчерчивают низкое зимнее небо. Вот сейчас бы, сейчас Холмоградское ополчение бы сюда. Не выстояли бы поганые в котловане. Нет здесь конницы, да и не помогла бы она им тут особо. А в рукопашном бою уступают все же степняки росичам, даже их в основном низкорослые кони не рискнуть топтать ощерившуюся копьями пехоту.
  Проходит уже две недели. Снега уже таять грозятся, весна уже. Помощи нет. Ясно уже, что и не будет. Зато степняки уже ждут подмоги. И ежели они со свежей силой навалятся, тогда уж точно будет не совладать. Ждать от них чести тоже не приходится.
  Под почти непрерывным огнем собираются остатки ратников и ополчения. Вопрос решается миром. Воевода Иванко просит стоять до конца. Но даже бояре не поддерживают его.
  И вот с вала скатываются росичи, прорубаются сквозь осадные ряды ³ . С ними уходят и простые жители. В стане степняков впервые начинается паника, они не замечают беженцев, только небольшой отряд воинов, уходящих вверх по реке. Город сдается уже к вечеру, и не останется никого, посекли всех от мала до велика. Самую малую часть взяли в полон. Слишком уж дорого дался город, и зерна почти не взяли.
  А по реке, отбиваясь от конницы, двигались воины. Они бы уже давно свернули в леса, да чащи непролазные, но там укрылись те, кто должен будет вернуться на пепелище и возродить из пепла славный город, порой соперничающий с самим Холмоградом.
  Уже утром странный сон почти весь вытерся из памяти, к вечеру остались столь жалкие обрывки, что и не понять сразу, то ли сон был, то ли так... напугал черт одноглазый. И опять он пришел в хвосте. Боян как-то подозрительно посмотрел на него, но промолчал.
  Вечером Велимир привычно уселся на свое место, старая Свирель оказалась не такой уж плохой. Главное было приноровиться к ее характеру, да чуточку обточить. Воздух уже засвистел, когда музыкант услышал вскрик. Едва различимый, но даже если бы здесь был целый лагерь женщин, он все равно узнал бы этот голос. Те самые чуть обиженные, испуганные нотки. Ксата! Ран, он кажется в общем бараке. Еще не осознавая, что происходит, Вел пошел на звук. Эхо, издеваясь, отражалось от стен. За чуть обособленным домиком Рана, стояли... Крюв! Здоровый сволочь, а с ним еще трое. Куда же прихлебатели без него, и он без них. Знатный сволочь. Ксата. Он держит ее за руку и за хвост! За такое кошка может убить, если сможет. Крюв-то весит почти втрое против девушки. Он выкручивает ей кисть. Вел уже бежал, он даже видел выступившие в зеленых глазах Ксаты слезы, и не успел всего на мгновенье.
  Вся троица, приготовившая его встречать, обернулась разом, чтобы увидеть как Ксата, вцепилась в руку Крюва и выпрыгнула вверх. Ее острые когти врезались в плоть насильника, лениво из ранок выступила кровь. Ксата изящно выгнулась в воздухе, перевернулась через голову и упруго приземлилась.
  Вел молнией проскользнул между парнями и замер. Едва отразил удар и рывком подтянул Ксату к себе. Он не собирался с ней драться. Он еще слышал хруст ломающейся кости, видел расширившиеся от ярости и боли зрачки девушки, и угрожающе бьющий хвост. Когти вцепились в плечо, но он не отпускал ее, и она затихла, уткнувшись ему в грудь. Слезы тут же увлажнили его сорочку, Велимир погладил Ксату и что-то успокаивающе прошептал, но смотрел он не на нее. И взгляд его был таков, что не посмели напасть сразу.
  Приближались шаги. Ксата оттолкнула его, на этот раз он не удерживал, и она убежала. Велимир развернулся навстречу противнику, кровь стекала из порезов на плече, смешиваясь со слезами. Под ногами стонет Крюк, ему здорово досталось. Как ему только руку не оторвали?
  Первым, как ни странно, успел хромающий Дугль. Он приветственно махнул рукой.
  - Драться против тебя слишком опасно, я, пожалуй, с тобой, - усмехнулся он и встал рядом.
  За ним уже подтянулись остальные. Подскочил Ран, он зло глянул на Вела и бросился вслед за Ксатой. Но далеко ему уйти не удалось, его остановил властный крик. Собравшиеся курсанты, еще не успевшие определиться, кто и за кого, замерли, ибо этот голос мог принадлежать лишь одному человеку - Бояну. А уж он при случае и приложить может, просто и незатейливо, но так что наказуемый на всю жизнь запомнит.
  - Опять беспорядки нарушаем? Вы трое? Оба ко мне!
  Парни переглянулись, и Вел с Раном подошли к командиру.
  - А вы чего вылупились? Марш отсюда! Эй! И заберите этот мешок с костями. К лекарям его!
  Боян развернулся и пристально посмотрел на виновников, внимательно разглядывающих свои сапоги.
  - И какого черта ⁴ вы тут затеяли? Что молчите? Ясное дело тут. Из-за бабы! Как там, баба на корабле к несчастью? Что виконт? Не уследил за своей трясогузкой?
  Ран промолчал.
  - А ты? Ты то, что влез? Не поделились девкой?
  Вел бросил злой взгляд в сторону командира, но промолчал, только кулаки сжал.
  - Ишь смотри, как желваки на висках играют. Так и что делать будем? Опять молчите? Тогда я скажу. Виконт, притащили вы девку сюда, вам за нее и отвечать. Случится еще что-нибудь с ней, или из-за нее, голову откручу обоим. Все ясно?
  Друзья понуро разошлись. Вел спешил не меньше, но все же уступил товарищу, это виконт должен найти сейчас Ксату. А пока нужно царапины на плече промыть, спирта что ли у целителей выпросить?
  Следующее утро было совсем другим. Вел злился на Рана и Ксату, он ведь, несмотря на прямой приказ Бояна, так и не рискнул подойти к ним. Им нужно разобраться, а, стало быть, третий лишний. Или его шутка оказалась и в самом деле правдой? Получилось так, что он в тот день пришел одним из первых, немало удивив тем не только курсантов, но и самого Бояна.
  Виконт сам подошел к Велу.
  - Слушай, сейчас к тебе подойдет Ксата. Она вернет тебе твою диадему, - выкрикнул на одном духе он и ушел, не дожидаясь ответа.
  Через пару минут кошка подошла, протянула ту самую злополучную диадему.
  - Я пришла... Я хочу... Я хочу тебе ее вернуть, - дрожащим голоском пролепетала она.
  - Это, - Велимир оглянулся на своего стоящего чуть дальше друга, - Это всегда будет твоим. Я дарил ее тебе навсегда.
  Девушка опустила руки и неуверенно глянула на виконта. Тот тут же подскочил, бешено вращая глазами:
  - Ты!...
  Велимир схватил друга и грубо встряхнул.
  - Не дури, брат! Еще два дня. И разбежимся мы в разные стороны. Мне выше пятой роты уже не светит! Ксата она ведь как ребенок. Она всегда будет с тобой!
  - Да пошел ты! - виконт оттолкнул друга и ушел прочь.
  Ксата нерешительно посмотрела на Вела, но не получив ответа поплелась вслед за альфой. Вел отвернулся, кусая губы, он не мог смотреть на поникшую девушку, она сгорбилась словно под тяжелой ношей. Ведь ей должно быть казалось, что все будет хорошо. До этого самого момента она и не замечала ничего. Теперь она плакала от боли, что не лечат лекари. И во всем виноват именно он, Вел. Зачем он вообще влез?
   Эти два долгих дня он старался не сталкиваться взглядами ни с Раном, ни с Ксатой. Если было возможно, он обходил их стороной. Он все так же шутил с другами, но свою свирель обмануть он был не в силах. Он ее даже чуть было не сломал, когда почувствовал, насколько печальная и жалостливая выходила мелодия. И только гнев смог прибавить ей силы, раскрыв нотки отчаянья.
  Он даже заметил как Ксата, осторожно выбравшись на крышу домика, смотрит на него. Хотя может это ему и показалось.
  В последний день Велимир пришел первым, он выложился по полной и теперь не чувствовал собственное тело. Все словно плыло перед глазами. А еще он неловко чувствовал себя перед другими курсантами. Все эти силы, этот вызов брошен не испытанию, а Рану. И он пришел первым. Первым впервые! Целый месяц он мечтал об этом, а сейчас ему нет до этого дела. Словно он обманул всех, последнюю победу захватил тот, кому с ней нечего делать. Он отдыхал, когда остальные выматывались и рвали жилы. А потом в последние три дня задал такой темп, что измученные друзья уже не смогли выдержать.
  Вел поймал взглядом виконта, он едва шел. Его поддерживала измотанная Ксата. Теперь сын Коловаги почувствовал спокойствие. Да. Победить стоило, пусть даже его не возьмут в пятую роту, пусть даже его посадят в темницу за обман. Победа стоила того. И никому ее не отобрать, именно за ним осталось последнее слово в бесконечной череде испытаний. Ради этого бестолковый мальчишка, умевший разве что на свирельке играть, пришел сюда? Да!
  Уже к вечеру началось распределение. Первой покидала лагерь первая рота. Курсантов построили у огромной трибуны и называли имена. Среди них был и виконт Лита. Потом их распустили. Взбудораженные юноши разошлись по лагерю. Счастливчики собирали свои вещи. Вот уже первая рота стоит и ждет команды.
  Только сейчас их взгляды встретились. Вел едва заметно кивнул. И ран неожиданно оставил строй. Растерявшийся Велимир не знал как отреагировать.
  - Удачи тебе, брат! - виконт первым подал руку.
  - Увидимся!
  Друзья подняли сцепленные в рукопожатии руки. Глупые распри позабыты. Велимир поцеловал ручку Ксаты, хотя может вовсе и не такие глупые... И откуда у него такие манеры? Но главное, что диадемка снова светится в ее волосах.
  Загремели барабаны, и первая рота ушла по горной дороге. Вот и все кончилось. Слишком быстро. Осталось только сидеть и ждать мгновения, когда его имя разнесется среди высоких скал и эхом вернется к нему.

Оглавление

---

Прим:

¹ Татары - имеется ввиду не народность, а воинство собранное среди присоединенных великой степью народов, "пушечное мясо".
² Своеобразная напалмовая смесь.
³ Просто так бежать из осажденного города попросту невозможно. Аналог в земной истории: монголы, например, частенько возводили целые стены вокруг осаждаемого города, можно было только прорвать осаду. Особо отличились жители Козельска отчаянными вылазками. Весьма удачными, потому как монголы не смогли организовать правильную осаду из-за весеннего разлива рек, а также вымотанные дальним походом, недостатком провианта и длительной двухнедельной осадой Торжка.
⁴ Черт - темный, злокозненный дух, слово использовалось еще до становления христианства.

---

---

Дальше (гл. 13-18)