|
|
||
И вновь то же слово, которое содержится в заглавии пьесы 1876 года, - повторяется в конце первого акта пьесы Булгакова "Зойкина квартира".
Обольянинов выражает свое изумление по поводу россказней Аметистова о том, как тот поссорился.. с Михаилом Ивановичем Калининым. И партией большевиков - в целом:
" - Он ГЕНИАЛЕН, клянусь".
А ссора-то эта произошла, как явствует из слов Аметистова, опять-таки - по поводу новой ЭКОНОМИЧЕСКОЙ политики этой партии.* * *
Во втором акте Зоя показывает дамские туалеты покупательнице:
" - А вот сиреневое. Обратите внимание на отделку пояса. Просто, не правда ли?
- ГЕНИАЛЬНАЯ простота..."
Во втором же акте, действие которого происходит три-четыре месяца спустя после первого, Аметистов, в разговоре с Зоей, хвалится своими успехами на посту администратора ателье и веселого дома:
" - Ты не глуп, Александр Аметистов.
- Не глуп. Вы слышите, товарищи, - не глуп... Зоечка, половина твоего состояния сделана моими мозолистыми руками... Я - ГЕНИАЛЕН!
- Слушай, ГЕНИАЛЬНЫЙ Аметистов, об одном тебя прошу, не говори ты по-французски..."
Тут уж - прямыми словами говорится о бо-гат-стве; финансах.* * *
В третьем акте ночные гости расхваливают хозяйку, а один из них - выражает недовольство тем, что, когда он упал в обморок, ему предложили, вместо обычной выпивки... нашатырного спирту:
"Р о б б е р. Вы прямо фея, Зоя Денисовна. ГЕНИАЛЬНО!
М е р т в о е т е л о. Как не ГЕНИАЛЬНО. Нашатырным спиртом. В Ростове за такие вещи морду бьют".
И наконец, завершается (явным образом) эта линия обыгрывания названия пьесы 1876 года - тем же, чем и начиналось: Гусем, выражающим свое восхищение устроенным ночным представлением, и выдаваемым им "мандатом":
" _ А, Зойка! Вот так мастерская! Ай да пошивочная. Ну, ничего, ничего. Ты ГЕНИАЛЬНАЯ женщина. Хочешь, я выдам тебе удостоверение - предъявительница сего есть действительно ГЕНИАЛЬНАЯ предъявительница..."
Гусь вспоминает о мастерской, потому что именно через него героиня выхлопотала себе разрешение на ее открытие - прочитав которое, Аллилуя в первой сцене и говорит о ее "гениальности".* * *
А чтобы никаких сомнений в происходящем на глазах у читателей не оставалось, Булгаков - прямо вставляет в текст своего произведения ПОЛНОЕ НАЗВАНИЕ другой, самой известной из пьес Писемского. Это происходит также в третьем акте, в сцене объяснения китайца по прозвищу Херувим и горничной Манюшки:
"М а н ю ш к а. У... у... пусти глотку, ангелочек.
Х е р у в и м (выхватил нож). Газолини целовала?
М а н ю ш к а. СУДЬБИНУШКА моя ГОРЬКАЯ. Помяни, Господи, рабу Марию в Царствии Твоем".
"Горькая судьбина" - название пьесы Писемского 1859 года, вершинного его произведения, разбору которого посвящена одна из статей в "Книгах отражений" И.Ф.Анненского.* * *
В дальнейшем развитии разговора тех же персонажей находит себе место - и одна из сюжетных коллизий этой пьесы. Ревнуя жену к барину, герой Писемского жестоко избивает ее. Об этом Манюшка - и спрашивает "сватающегося" к ней Херувима:
" - Ты меня бить будешь.
- Ниет, ниет. Никто бить. Я тебе, если целовать чузой китайцы будесь, горло только буду резать.
- Спасибо.
- Пожалуйста".
Впрочем, и в комедии "Финансовый гений" героиню - сестру главного героя - бьет муж, "дикий кабан":
"С о с и п а т о в (взглянув на лицо сестры). Бил, значит, он тебя?
Н е н и л а П е т р о в н а. Бил; я уже другими дверями от него убежала".
Это и вынуждает ее во втором действии сбежать от него к брату.* * *
В заглавие этой пьесы 1859 года входит, между прочим, слово, от которого будет образован псевдоним... еще одного знаменитого русского и советского драматурга - Максима Горького.
И, наряду с самим этим заглавием, в тексте булгаковской пьесы - обыгрывается фигура его старшего собрата по перу.
Сначала, в диалоге Зои и Аметистова из первого акта звучит - то же слово, от которого этот псевдоним образован. Причем происходит это - в ситуации, когда этот персонаж, Александр Тарасович Аметистов - отрекается от своего настоящего имени и предлагает называть себя псевдонимом "Василий Иванович Путинковский":
"З о я. Павлик, извините, мне нужно перемолвиться двумя словами с Александром Тарасовичем...
А м е т и с т о в. Пардон, пардон, Василием Ивановичем... Прошел ничтожный срок, и вы забыли даже мое имя и отчество, кузиночка! Мне это ГОРЬКО, ай-яй-яй..."
Потом - он возвращается к своему настоящему имени, перебрав при этом... ряд других, на которые у него выправлены документы:
"... - Документов-то полный карман, весь вопрос в том, какой из этих документов, так сказать, свежей. (Достает бумажки.) Чемоданов Карл... об этом речи быть не может. Сигурадзе Антон... Нет, это нехороший документ.
З о я. Это ужас, ужас, честное слово. Ты же Путинковский!
- Нет, Зоечка, я спутал. Путинковский в Москве - это отпадает. Пожалуй, лучше всего моя собственная фамилия. Я думаю, что меня уж забыли за пять лет в Москве..."
А потом он объясняет сбитому с толку этой каруселью имен Обольянинову:
" - ...Это, видите ли, мое сценическое имя, отчество и фамилия. По сцене - Василий Иванович Путинковский, а в жизни Александр Тарасович Аметистов. Известная фамилия, многие представители расстреляны большевиками. Тут целый роман. Вы будете прямо рыдать, когда я расскажу".
Как видим, слово, от которого образован псевдоним Горького, выступает тут не только в ореоле игры настоящего имени и псевдонимов, но и в ореоле жанров, в которых работал писатель: драматургии и романа!* * *
А далее - в тексте второго акта возникает слово, являющееся... именем персонажа одного из его драматургических произведений. И тоже - становится предметом обсуждения персонажей Булгакова:
"А м е т и с т о в. ...Граф, да развеселитесь! Что вы сидите, как КВАШНЯ!
О б о л ь я н и н о в. А что это такое - КВАШНЯ?
А м е т и с т о в. Ну, с вами не разговоришься!..."
А "Квашня" - это прозвище торговки из пьесы Горького "На дне". И с собеседником, который не знает таких элементарных вещей, - действительно "не разговоришься"... о творчестве Горького.
Наконец, в третьем акте звучит слово - составляющее внутреннюю форму НАСТОЯЩЕГО имени писателя, Алексея Максимовича Пешкова. И обсуждают его, этого слова, употребление - все те же два персонажа-клоуна, "белый" и "рыжий":
"А м е т и с т о в. ...Да-с, уважаю Гуся... Кто ПЕШКОМ по Москве таскается? Вы.
О б о л ь я н и н о в. Простите, мсье Аметистов, я не таскаюсь, а хожу".
Мы полагаем, что фигура М.Горького становится предметом этих клоунских реприз - именно потому, что его псевдоним - совпадает с одним из слов, образующих название драмы Писемского "Горькая судьбина".* * *
А в комедии "Финансовый гений" драматург, автор этой пьесы - отзывается на эту игру, которая будет вестись в пьесе Булгакова. И - вводит в текст своей пьесы... еще одно слово, этимологизирующее настоящую фамилию еще не вышедшего на литературную сцену писателя, тогдашнего восьмилетнего мальчика, - отличное от того, которое предложит Булгаков.
Это произошло под конец второго действия, после ссоры Сосипатова со своим ближайшим помощником бароном Кергофом, поставившим ему на вид то, что (как выразится... Аметистов в разговоре с Зоей) богатство Сосипатова - сделано его, Кергофа, "мозолистыми руками". Это обвинение он пытается "переварить" в последующем разговоре с женой:
" - Что такое он тут наговорил?.. Он работал, а я этим только прославлялся!..
- Конечно, он очень много делал и трудился!..
- А я что же?.. Так уже?.. Ничего?.. ПЕШКОЙ, что ли, я стоял у дел?
- Не ПЕШКОЙ!.. Напротив! Я всегда очень хорошо знала, и даже Барону (!) в глаза говорила, что ты по своему уму неизмеримо выше его; но ты человек непрактичный и фантазер; а кроме того теперь уж и болен.
- ...Я еще раз прошу не анализировать меня!..."
Слово "анализировать" - обычно употребляется по отношению... именно к писателю; в значении "изучать, исследовать чье-либо творчество".
Написание титула Кергофа "Барон" с заглавной буквы - норма для времени создания пьесы. Но употребление его в таком, изолированном от фамилии виде, как в приведенной реплике героини, да еще в соседстве с обладающим таким взрывоопасным потенциалом словом, как... "пешка", - отождествляет этот титул... с прозвищем еще одного персонажа драмы "На дне" (на этот раз - по отношению к пьесе 1876 года, будущей, еще не написанной), наряду с просвечивающей у Булгакова торговкой Квашней: жулика из "бывших" Барона!* * *
В тексте комедии 1876 года, помимо мотива побоев, присутствуют и другие, лексические отражения сцены Манюшки с китайцами из третьего акта булгаковской пьесы.
Как нам уже известно, Манюшка в этом разговоре награждает Херувима эпитетом "хрустальный". Происходит это в реплике, находящейся между двумя приведенными нами фрагментами - фрагментом, в котором звучит название драмы Писемского 1859 года, и фрагментом, в котором заходит речь о битье. Произносится реплика, когда Херувим продолжает с ножом у горла допрашивать героиню о ее отношениях с Гандзалином.
Мы отметили, что этому слову в разговоре Сосипатова с фельетонистом Персиковым в третьем действии пьесы 1876 года - соответствует употребленное слово "кристалл": тоже в переносном смысле, в составе выражения "быть чистым как кристалл".
И в этом же разговоре - отражается еще один эпитет, которым Манюшка награждает своего ревнивого жениха чуть позже, когда сцена ревности между ними возобновляется с появлением Гандзалина - уверяющего, что Манюшка уже согласилась стать его женой:
" - Врет, врет, врет! Херувимчик, голубчик БРИЛЛИАНТОВЫЙ, раз поцеловались".
А Персиков (не булгаковский, а из пьесы 1876 года) признается своему собеседнику:
" - ...Солько женщин меня любило, и женщин богатых, но ни одна из них запонки БРИЛЛИАНТОВОЙ мне не подарила!"
Выражение "голубчик бриллиантовый" из реплики героини пьесы 1926 года - напоминает о названии романа А.Белого: "Серебряный голубь" (1909), где с названием той же птицы - тоже соединяется название драгоценности, но не камня, а металла.
Здесь вступает в действие другая реминисцентная линия, соединяющая две эти пьесы, которую нам тоже предстоит рассмотреть: потому что по аналогичной модели - сочетание названия драгоценного металла и названия животного - построено, как известно, название романа И.Ильфа и Е.Петрова "Золотой теленок"; а в первом романе их дилогии, "12 стульев", персонажи охотятся - за теми самыми бриллиантами.* * *
Повторением полного названия пьесы - заканчивается комедия "Финансовый гений". Эту реплику, адресованную супруге главного героя, мы уже приводили:
" - ...ФИНАНСОВЫЙ ГЕНИЙ не муж ваш, а скорей я!"
Этот прием - также роднит комедию 1876 года с пьесой Булгакова.
Реплика горничной с вмонтированным в нее целиком (и обогащенным уменьшительно-ласкательным суффиксом) названием драмы "Горькая судьбина" в поздней редакции 1935 года была исключена.
Точно так же, только в редакции 1926 года - воспроизводится прием повторения заглавия пьесы в заключительной реплике персонажа:
"З О Я. Павлушка, будьте мужчиной. Я вас не брошу в тюрьме. Прощай, прощай моя КВАРТИРА".
В редакции 1935 года после этого следует короткий диалог между арестовавшими Зою и ее ночное сборище "неизвестными" и "Павлушкой" - Абольяниновым (именно так пишется в этой редакции его фамилия, в которой теперь звучание название финского города Або - пророчески возвещает финский нож, которым будет зарезан Гусь-Багажный) - о неуместности сочетания смокинга и желтых ботинок.* * *
Редакция 1926 года, как мы упоминали, явилась результатом переработки и сокращения, в ходе репетиций с вахтанговцами, исходного четырехактного текста 1925 года.
В нем финальная реплика героини - отнесена еще дальше вглубь финального эпизода. После того, как арестованная Зоя произносит эти слова и ее уводят, - следуют еще две сцены: с неожиданно появившейся Мифической личностью, вечно отсутствующим жильцом Зойкиной квартиры, а затем - с председателем домкома Аллилуей.
Однако сам прием окончания пьеы 1876 года - все равно в этой исходной редакции повторяется.
Именно Аллилуя произносит в этой редакции последнюю реплику. И название пьесы - вновь обыгрывается в ней, как и в последней реплике ранее покинувшей сцену главной героини:
" - ЗОЙКУ-ТО, ЗОЙКУ-ТО взяли ли? Корень всякого зла. Целиком и полностью. Погубила ты меня, кандидата, ЗМЕИНАЯ КВАРТИРА".
Персонаж так говорит о себе, потому что в этой редакции у Булгакова он - действительно кандидат, но не наук - а в партию большевиков.* * *
В пьесе 1876 года, как мы убедились, разыгрывается не только ее заглавие, но и этимологическое значение фамилии ее главного персонажа - "спаситель отечества".
Одно из этих слов - звучит, повторяется... и у Булгакова. В первом акте Зоя говорит Обольянинову об их предприятии и о цели, с которой оно затевается:
" - ...Вы таете здесь, как свеча. Я вас увезу в Ниццу и СПАСУ".
Увезет, стало быть, - из ОТЕЧЕСТВА. В одной из ближайших реплик перед этим Обольянинов отвечает на предложение Зои переехать - не из Москвы в Ниццу, а пока что - к ней в квартиру:
" - Нет, милая Зойка, благодарю. Я могу жить только на Остоженке, моя семья живет там с 1625 года... триста лет".
Не смотря на эти слова, от "спасительного" переезда в Париж - он не отказывается.* * *
Одного раза было бы мало - и то же слово твердится еще несколько раз.
В третьем акте пришедшие на разведку "неизвестные" находят в шкафу Гандзалина, который прячется от ревнующего к нему Манюшку Херувима:
" - ...Меня сицас Херувим-бандит резать будет... СПАСИ ти меня, мала-мала.
- Тише ты! СПАСЕМ, СПАСЕМ, не расстраивайся".
В речи китайца "ти" - означает "ты", но это звукосочетание - забавно сливается с глагольной формой "спаси", образуя - форму множественного числа. В действительности Гандзалин - обращается к одному, нашедшему его сыщику.* * *
Теперь спрашивается: чем вызвана такая тщательность, и даже изощренность, воспроизведения ОБРАМЛЯЮЩИХ элементов пьесы Писемского у Булгакова? Он должна служить свидетельством, проявлением - куда более тесных и далеко идущих контактов двух этих произведений драматургии между собою. И, если мы не остановимся на этих внешне-обрамляющих элементах, то увидим, что и само ПОСТРОЕНИЕ булгаковской пьесы - во многом воспроизводит построение комедии 1876 года.
Причем окажется, что дело - вовсе не обстоит таким образом, будто Булгаков - "заимствовал" что-то у Писемского, подражал его драматургическим решениям. Пьесу Писемского, скорее, можно рассматривать как заготовки для пьесы, которая будет написана в 1926 году, как пробное, предварительное осуществление того, что полвека спустя - станет булгаковской драматургией.
И поэтому скорее ее, пьесу 1876 года - можно считать... отражением комедии "Зойкина квартира".
Мы могли наблюдать, что создававший эту пьесу драматург - УЖЕ ЗНАЛ, что свою комедию Булгаков будет наполнять аллюзиями на свои же повести "Роковые яйца" и "Собачье сердце"; и о том, что в одной-двух репликах героини он будет обыгрывать фамилию литератора второй половины ХХ века; и о том, что главную героиню комедии Булгакова - будут звать Зоя; и о том, что предыдущая его пьеса, "Дни Турбиных" - будет ставиться у (несуществующего еще в его времена как актер и режиссер) Станиславского в Художественном театре.
Пьеса "Финансовый гений" - была ПРОБАМИ осуществления того творческого замысла, который найдет свое окончательное воплощение в трагифарсе Булгакова. Именно по этой причине - и Булгаков, в свою очередь, отражает особенности художественного построения комедии 1876 года.* * *
Можно поинтересоваться: а как обстоят дела - с остальными "говорящими" именами действующих лиц комедии 1876 года? Пусть мы не можем нащупать объединяющий их ВСЕХ принцип, но, может быть, - их появление поддается какому-то истолкованию, объяснению - по отдельности: так же, как некоторые из них получают себе объяснение в ориентированности на будущую комедию Булгакова?
И действительно, имя нашей современницы, актрисы Ольги Куриленко - находит себе явственный отзвук в сюжетной линии... ее почти однофамилицы (буква "К" - это как бы разрезанная пополам по вертикали буква "Ж"), Ненилы Петровны Журиленко, замужней сестры главного героя.
Ольга Куриленко в юные годы уезжает во Францию, выходит замуж за француза. А рядом с Ненилой Журиленко - тоже оказывается... француз, тот самый "лимоновский" мсье Шемуа. И завязываются между ними - при живом муже, в его доме и в его присутствии! - интересные отношения.
Поначалу, в первом действии, о них позволяют догадываться лишь легкие намеки автора, когда давно знакомый с Шемуа Сосипатов начинает его расспрашивать:
" - ...Откуда вы явились?
M - e u r Ш е м у а. ...De la compagne... Я ехал... приехал avec M-me Журиленко.
Н е н и л а П е т р о в н а (несколько покрасневши). M-eur Шемуа гостил у меня в деревне.
С о с и п а т о в. И долго?
M - e u r Ш е м у а. ...Deux mois... Два месяца!..."
Несколько яснее эти намеки становятся в том же первом действии дальше, в сцене спиритического сеанса.
Героиня вызывается задать медиуму Серу Тонелю вопрос, на который должны ответить вызванные им духи:
" - Я желаю знать, верен ли мне тот человек, которого я люблю? (при этом она кидает быстрый, но нежный взгляд на M-eur Шемуа)".
В общем-то, все ясно; только непонятно пока, какое место занимают эти авторские намеки - в сюжетном действии пьесы.* * *
И лишь в следующем действии, когда Ненила Петровна... избитая и выгнанная из дому мужем, является (в сопровождении все того же "компаньона" - Шемуа) к брату, загадка разрешается:
" - Говори, что такое?
- Тут есть и ревность, и ревность совершенно справедливая!
- К кому ревность?
- К M-eur Шемуа, которого я люблю! (стыдливо потупляет при этом глаза).
- Ненила, в твои годы?..."
Конечно, буквального сходства искать здесь не нужно: персонаж пьесы - не портрет реального лица, которое будет жить полтора столетия спустя. Совпадения - носят ограниченной, локальный характер, но они - есть.
Автор пьесы - словно бы намеренно дает столь рискованные, балансирующие на грани скандала проекции реальных исторических личностей, как в этой ситуации адюльтера, или в еще более вопиющем случае с откровенным мошенником, торговцем фальшивыми телеграммами Говорковым: читателю - доверяется самому удержать свое воображение на этой грани, отделив саму проекцию - от того сора в сюжетном материале, на который она проецируется и ее заглушающего.* * *
И здесь мы вновь наблюдаем - единство принципов творческого мышления авторов пьесы 1876 и 1926 года.
В дальнейшем разговоре брата и сестры выясняется, что другой причиной семейной ссоры - было убеждение мужа Ненилы Петровны, что Сосиспатов их "обокрал", заставив ее вложить деньги в свое предприятие:
" - Но клянусь тебе честью, что это было не столько за деньги, сколько за мой проступок, в котором я почти не считаю себя виновною; совершенно убеждена, что очень не много в мире женщин, которые в состоянии были бы противустоять M-eur Шемуа!... Это человек самой возвышенной души! Сколько в нем поэзии, благородства, этого рыцарства французского!..."
За этими дифирамбами влюбленной женщины - перед нами начинает вырисовываться совершенно определенный исторический сюжет. А имя этому сюжету - мы находим... в будущей пьесе Булгакова.* * *
Среди дам, развлекающих гостей на ночных шабашах в Зойкиной квартире есть одна, по прозвищу "Мымра". Под этим прозвищем - она и проходит в сокращенной редакции 1935 года. И в только в ранних редакциях 1925 и 1926 года Аметистов пару раз обращается к ней по имени-отчеству. А имя-отчество эти - ни много ни мало: "Наталья Николаевна".
Конечно, мы знаем, что Булгаков с обостренным вниманием вглядывался в жизнь Пушкина, и как раз одновременно с переработкой пьесы "Зойкина квартира" в 1935 году - он писал пьесу "Последние дни", посвященную трагической развязке жизни поэта.
Но интерес этот - не делает менее необъяснимым появление ЭТОГО имени в пьесе 1926 года и применения его... к такому именно действующему лицу!
Интенсивные контакты с пьесой 1876 года - отчасти проливают свет на эту загадку. Познакомившись с излияниями m-me Журиленко, я понял, что появление этого имени в пьесе Булгакова - было ответной репликой на содержащуюся в этих излияниях реальную историческую подоплеку.
Специфика же исторических проекций, которые мы находим в именах и сюжетных обстоятельствах драматурга-предшественника - думаю, помогают окончательно разъяснить загадку появления этого имени в пьесе 1926 года.
Время, когда создавалась пьеса Булгакова, - было временем массового осквернения святынь. Я, например, каждый раз вздрагиваю, когда мне, вслед за автором, приходится применять название одного из высших чинов Ангельской иерархии - Херувима - к... наркодилеру, убийце и грабителю, персонажу пьесы 1926 года.
Но дело обстоит не только таким образом, что, внося имя Натальи Николаевны Гончаровой или того же Херувима в контекст своей отчаянной пьесы - Булгаков давал нам возможность на собственном читательском опыте ощутить атмосферу этих осквернений.
Одновременно с ядом - давался и антидот. Противоядие это - заключалось в традиции шокирующих, невероятных исторических проекций, которые с поистине булгаковской отчаянностью создавал на материале своих персонажей автор пьесы 1876 года. Литературная же традиция эта - и состоит в отмеченной нами локализации этих проекций.
Имя - это всего лишь имя, и от самого читателя и его воображения зависит, насколько далеко может пойти эта проекция, на какой грани позволительно будет остановиться: в случае ли с булгаковской Мымрой, в случае ли фантазий о своем французском "компаньоне" героини пьесы 1876 года, или в случае персонажа с фамилией, столь похожей на фамилию Василия Топоркова.* * *
Точно так же, как в случае с Ненилой Петровной Журиленко, реализуется потенциал фамилии второстепенного персонажа, которая - опять же одной буквой отличается от фамилии монархиста В.В.Шульгина: которому довелось принимать отречение Николая II, быть ближайшим свидетелем его сошествия с ПРЕСТОЛА Российской империи.
А в первом действии пьесы 1876 года, еще в царствование деда последнего русского монарха, императора Александра II, молодой человек по фамилии Шулькин - принимает участие... в сеансе спиритизма, "столоверчения", который в доме Сосипатова проводит глухонемой американец Сер Тонель.
И происходит во время этого сеанса с Шулькиным нечто, что можно назвать не иначе, как самой настоящей КАРИКАТУРОЙ на то, что в феврале 1917 года произойдет с его почти-однофамильцем В.В.Шульгиным:
"(Тонель и несколько человек гостей становятся около круглого, довольно большого стола, кладут на него руки, как делается это обыкновенно при столоверчении. Стол вскоре начинает двигаться кругом, и все быстрее и быстрее. Окружающие его бегут вместе с ним, и наконец СТОЛ ПАДАЕТ И КРАЕМ СВОИМ УДАРЯЕТ MONSIEUR ШУЛЬКИНА, который от того вскрикивает и начинает затем прыгать на одной ноге.)"
"ПАДЕНИЕ ПРЕСТОЛА" - обычный образ для обозначения свержения монархии, революции. В этой буффонаде срабатывает и странное (при ее описании - не произнесенное, и тем самым - подчеркнутое) имя американца Тонеля - СЕР, напоминающее о титуле английского аристократа.
Зато титул этот отзывается в приведенном описании - во французском его варианте, в составе обозначения общественного положения Шулькина - "MonSIEUR". Лишь он один из всех русских персонажей имеет это обозначение, объединяющее его почему-то с неизбежным обозначением француза M-eur Шемуа.
"Прочитав", выявив ПОЛИТИЧЕСКУЮ КАРИКАТУРУ, содержащуюся в приведенном описании, где этот Шулькин выделен из всех остальных, наряду с центральным персонажем - медиумом, - мы понимаем причину появления этого эксклюзивного именования.
Ведь входящее в него слово "SIEUR" - имеет то же происхождение, что и "sire", "сир"... принятое некогда обращение к французскому королю; монарху, престол российского собрата которого, так же как это некогда произошло с ним самим, - предстает, при участии Шуль(г)ина, поверженным в этой сцене.* * *
Мы не напрасно выделили в фильмографии О.Куриленко французский фильм 2017 года "Смерть Сталина" (она исполнила в нем роль знаменитой пианистки М.В.Юдиной) - снятый, между прочим, в том же жанре политической буффонады, в котором представлена пантомима из комедии Писемского.
Тема, вводимая этой работой актрисы, предвосхищение этой темы в политике будущего века - также просматривается в комедии 1876 года. Правда, на этот раз не напрямую - а через посредство написанной двумя годами ранее драмы "Ваал", в которой эта тема послужила предметом специальной драматургической разработки.
При анализе этой пьесы 1874 года мы нашли центр этой подспудной предвосхищающей линии в сцене третьего действия, где ее главному герою, такому же "капиталистическому" дельцу, как и Сосипатов, только без его мании величия, наносит визит доктор.
Описание приближения этого доктора и его словесный портрет - несут в себе черты, по которым узнается... карикатурное, эпиграмматическое изображение будущего хозяина Советского государства - Сталина.
В частности, он иронически именуется ожидающим его персонажем: "Царь и Бог"; это совмещающее функции именование - аналогично общепринятому именованию Сталина: "Отец и Учитель". Вызвано это ироническое замечание тем, что о появлении знаменитого, знающего себе цену доктора в доме и его приближении к кабинету героя - подобно герольду, сообщается лакеем:
" - Господин доктор идет, Александр Григорьич.
- Кто?
- Доктор приехал-с и идет к вам.
- Пусть идет!.. Бог какой и царь прибыл!"
Эти элементы изображения из пьесы 1874 года - и воспроизводятся сокращенно в первом действии "Финансового гения", только теперь уже - по отношению к самому дельцу, Сосипатову.* * *
Сообщает о его приближении не лакей, а тот самый зять Сосипатова Журиленко, который затем отличится избиением жены и который носит ту же, но уже свою собственную, а не приобретенную в браке, фамилию, одной буквой отличающуюся от фамилии исполнительницы роли в фильме "Смерть Сталина":
"Ж у р и л е н к о (поднимая перед всеми палец). Тс!.. Тише!.. Будет... САМ БАТЬКО иде...
В зале действительно показывается С о с и п а т о в, господин гладко остриженный, выбритый, с лицом истощенным и с сверкающими глазами".
Тут мы видим, что персонажу пьесы - присваивается уже буквально то же самое именование (только в украинском его варианте), которое будет носить Сталин: "батька", "отец".* * *
В пьесе 1874 года появившийся после аналогичного анонса доктор описывается, далее, в ремарке - с чертами, заставляющими вспоминать портретные и характерологические черты Сталина:
"рябой, косой, со щетинистыми черными волосами и вообще физиономией своей смахивающий несколько на палача".
Герой-"капиталист" там - становится... его "жертвой"; дальнейшая сцена медицинского осмотра обращает на себя внимание подробностями, делающей ее похожей на... допрос с применением пыток.
И в ремарке из пьесы 1876 года делец Сосипатов - хотя он и получил "сталинское" именование "батьки", также приобретает черты... жертвы этого тирана, "зэка", заключенного сталинских лагерей: "ГЛАДКО ОСТРИЖЕННЫЙ, ВЫБРИТЫЙ, С ЛИЦОМ ИСТОЩЕННЫМ".
"Выбриты" в данном случае - подбородок и щеки персонажа; но во времена написания пьесы - выбривали головы... осужденным каторжникам, точно так же как в ХХ веке их будут стричь наголо, "гладко".
Тут тоже, стало быть, мы находим совмещение функций, но только... противоположных друг другу; перенесенных - с двух противоположных фигур будущей исторической реальности, "жертвы" и "палача".* * *
Жертвой врача с чертами тирана будущего столетия герой пьесы 1874 года становится - не буквально; в сцене этой (как и в одной из последующих) - создается ОБРАЗ будущих пыток в застенках сталинских следственных органов. Точно так же черты этого образа "пыток" - улавливаются в двух сценах пьесы 1876 года.
Сначала это происходит в первом действии, в той же сцене спиритического сеанса. Медиума обвиняют в мошенничестве: в том, что стук, производимый якобы духами, на самом деле издает он сам, топая ногой. В ответ на это обвинение Сер Тонель - предлагает в доказательство своей невиновности кому-нибудь... держать его за ноги.
Вызывается - сам выдвинувший это обвинение, все тот же Журиленко:
" - ...Я его подержу! (подходит к Тонелю, становится перед ним на колени и берет его за ноги). Задавайте, кто хочет, вопрос.
...Тонель... снова погружается как бы в сон. Журиленко ДЕРЖИТ ЕГО НОГИ ТОЧНО В ЖЕЛЕЗНЫХ ЩИПЦАХ..."
Приведенное сравнение - создает образ то ли железных кандалов, надетых на подозреваемого преступника, то ли какого-то средневекового инструмента пыток.
Сцена, таким образом, в целом - передает во всех подробностях проступающие в ней очертания процесса судопроизводства: выдвинутые обвинения... вопросы, задаваемые в ходе допроса обвиняемого... средства физического воздействия на него...
Комизм, анекдотичность положения заключается в том, что ноги медиума держит - муж той самой героини, которая задает ему вопрос... о верности своего любовника!* * *
И в дальнейшем, во втором уже действии, именно эта пара персонажей, муж и жена, продолжает участвовать в создании "виртуального" образа пыток.
В пьесе 1874 года мы наблюдали, как от одной сцены к другой в этом "виртуальном образе" - сгущаются черты реальности. В более поздней сцене - уже и вправду происходит допрос одного персонажа другим, допрос с пристрастием. В руках одного появляется оружие, на лице другого - кровь.
То же мы видим и во второй сцене пьесы 1876 года, когда Ненила Петровна, сбежавшая от мужа, в сопровождении своего избранника появляется у брата. Картина происшедшего по кусочкам, из мешанины словно бы разбитых французских и руских фраз - выстраивается в сообщении Шемуа:
" - ...M-eur Журиленко сегодня делает кулак... кричит: "Ненил Петровна, ты дура... где твои деньги?.. брат украл твои деньги... я бью тебя!" Я встал... говорю: m-eur, vous n'osez pas tuer vorte femme!.. Il prend... берет мои плеча... толкает дверь меня... дает мне бокс... ici (показывает на шею). Apres cela il fermait la porte... замок щелкает... запирает... Ненила Петровна кричит... плачет... Je perdu mon raison, говорю: garçons, люди! Они боятся... дрожат и тут бежит Ненил Петровна... из лица кровь!
С о с и п а т о в (взглянув в лицо сестры). Бил, значит, он тебя?"
В пьесе 1874 года персонаж тоже пытается апеллировать к "людям" - лакеям, которые в тот раз выступали не просто нейтральными свидетелями, а хватали его по приказанию хозяина; показывает на себе кровь, явившуюся, по его утверждению, результатом нанесенных побоев.* * *
А только что перед этим появлением избитой мужем сестры в доме Сосипатова генерал Прокудин в разговоре с ним откровенничал о своих способах обращения с подрядчиками:
" - ...У меня на этот счет простая метода: как он заговорит очень и если нет свидетелей, на которых бы можно было указать, что при см находились, я прямо в зубы!
С о с и п а т о в Именно в зубы!".
Парадигматическая в отношении построения этого плана аллюзий сцена с доктором из пьесы 1874 года - вспоминается в этом разговоре в своих подробностях. Этот обмен мнениями между двумя персонажами вызван тем, что герой был выведен из себя недопустимо вольным, по его мнению, обращением с ним одного из подрядчиков:
" - ...Взбесил так, что дрожу даже весь, а это мне вредней всего! (садится, берет себя за голову, и у него все лицо даже начинает подергивать).
П р о к у д и н (ему с участием). Это нехорошо-с, нехорошо так волноваться, и когда я буду служить у вас, в этом отношении вы успокойтесь: я уж с этими господами стану разговаривать..."
Герой пьесы 1874 года точно так же был взволнован сценой изгнания им из своего дома содержанки, обвиненной им в злоумышлении против него, - но доктору сказал, что его разозлил лакей. И доктор точно так же пеняет ему на то, что он так разволновался по такому не заслуживающему внимания поводу.* * *
Во второй из двух сцен пьесы 1874 года насилие над допрашиваемым - также совершается ввиду того, что он - обвиняется в злоумышлении против своего патрона.
Причем - обвиняется в сговоре с той самой изгнанной содержанкой: так что его допрос героем, добивающимся от него признания в связи с ней, - начинает приобретать черты... уже отчасти знакомой нам сцены из булгаковской пьесы, в которой китаец Херувим добивается от своей невесты признания в том, были ли у нее отношения с китайцем Гандзалином: только черты эти находятся, естественно, - в зеркально-обратном отражении.
В этой второй сцене из пьесы 1874 года - звучит еще один мотив, дополняющий картину психологии тоталитарного режима: мотив параноидальной подозрительности тирана по отношению ко всем, его окружающим.
Герой пьесы, думая, что ему удалось раскрыть весь "заговор" против него целиком, выражает свои ощущения следующими словами:
" - ...И я таким образом совсем уж кругом был в воровской засаде..."
В пьесе 1876 года этот мотив - включается уже в картину клинического сумасшествия персонажа, у которого мания величия - дополняется манией преследования.* * *
В третьем действии Персиков об этой черте его поведения рассказывает барону Кергофу:
" - ...Я, говорит, гений комерческий; только меня всюду окружают мошенники!.."
Ту же тему Сосипатов развивает и тогда, когда предстает нам собственной персоной в четвертом действии:
" - ...Вы сами видите, я отвсюду окружен моими врагами и завистниками!.."
Из всего этого комплекса предвосхищающих мотивов, детально развитого в пьесе 1874 года и в сокращенном виде воспроизведенного два года спустя, - у Булгакова представлен... только один. Это - овеянное атмосферой сенсационности и сопровождаемое преувеличивающими эпитетами появление некоего "значительного лица": такого, как доктор Самахан в пьесе 1874 года и сам заглавный герой пьесы "Финансовый гений".
|