стр. 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12

   - Смотри, Янни,- тихонько сказала Лара, прижимаясь к плечу друга.- Падающая звезда!

   В бархатной черноте темного озера сгорал метеор.

   - Да ты на небо смотри, дурашка!- засмеялась девушка.

   - В воде видно не хуже!- отозвался Янни.- Загадывай желание, Ларуська! Быстро!

   Шестнадцать лет. Возраст, когда сердце еще верит в исполнения желаний, но разум уже начинает понимать: чудес не бывает...

   - Хочу ребенка,- капризно сказала Лара.- Сына! И чтоб был похож на меня!

   - Сумасшедшая!- сказал Янни весело.

   - Ага,- не стала спорить она.

   Метеор исчез, но в глубине бездонного озера родилась новая быстрая искра. Янни ловко кинул плоский камешек, и тот заскакал по поверхности, превращая отражение звездного неба в мешанину сверкающих бликов. Лара положила голову ему на плечо. Юноша прижал ее к себе.

   Они оба знали: им никогда не позволят родить совместного ребенка. Малыш непременно родится больным кретином. По крайней мере, так утверждали генетики, и серьезных оснований им не верить не было.

   - Эдичка, карга старая,- недовольно проговорила Лара и добавила, зло передразнивая голос пожилой женщины: 'Не рановато ли тебе о детях думать, милочка?'

   - Ты с Норкиной не ссорься,- предупредил Янни.- Навяжет тебе в партнеры какого-нибудь урода... наплачешься!

   - Да ну ее в баню! Смотри, рассвет...

   - Опять нам влетит!- огорчился Янни.

   - Плевать! Лучше обними,- она подумала и величаво разрешила: - Можешь даже поцеловать. В щечку!

   - В щечку?! Смеешься, что ли?! Да я тебя сейчас всю зацелую...

   К началу рабочего дня они все-таки опоздали, и старшая смены, тридцатилетняя Анна Эффи, строго отчитала их. Но если по совести, выговор был лишь формальностью: в глазах у Анны жила улыбка и не заметить ее мог лишь слепой.

   - Ладно, голубки,- ворчливо сказала она напоследок.- Топайте в травмпункт, сегодня ваша очередь. И без глупостей мне там, поняли?

   - Поняли!- хором ответили они.

   - Идите!

   И они ушли, не разжимая рук и поминутно переглядываясь.

   Они были лучшей парой на факультете паранормальной медицины. Им прочили блестящую карьеру. На долгих... четыре года. Почти все целители погибали к 20 годам своей жизни. Редкие одиночки отмечали юбилей в четверть века. А тех, кто оставался в добром здравии в тридцать лет, было всего двое за всю историю существования целительской паранормы.

   Но Ян и Лара жили одним днем, не задумываясь о своем недолгом веке. Четыре года казались им вечностью.

   Доктор Ян и доктор Лара.

   Ян грел занемевшие пальцы о горячие бока чашечки и жалел, что кофейные чашки не бывают размерами с доброе ведро. Впрочем, ведро натурального кофе за один раз не вынес бы и модифицированный организм целителя...

   - Пошли,- кивнула ему Лара, ставя на столик недопитую чашечку.

   Янни с готовностью поднялся, хотя с удовольствием посидел бы еще. Но раз Лариса зовет...

   - Сядь,- велела Анна.- За то время, пока ты пьешь положенный тебе по закону кофе, ничего страшного не случится.

   - А вдруг кто-нибудь умрет, не дождавшись операции?- возмутилась Лара.

   - Каждую секунду на Земле умирает два человека,- невозмутимо отвечала старшая смены.- Срываются ведь не только на безнадежных случаях, Лариса. Но и при банальном переутомлении, когда человек поначалу не допивает кофе, потом отказывается от перерывов на обед, завтрак и ужин, затем перестает спать, опасаясь, что кто-то умрет в это время...

   - Нечего меня пугать!- дерзко выпалила Лара.- Да пошли же, Янни, чего стоишь?!

   - Не третируй своего партнера,- заметила доктор Анна.- Ты уже начала его подавлять, и это добром не окончится.

   Лара фыркнула и выскочила в дверь. Янни виновато улыбнулся и пошел следом.

   - Нет, ты слыхал?- возмущенно заговорила Лара.- Она еще будет учить меня азбучным истинам! "Каждую секунду умирает два человека",- очень похоже передразнила она Анну,- можно подумать, мы сами не знаем! Тоже мне, бином Ньютона, блин!

   - Ларис, остынь,- примирительно сказал Янни.

   - Ой, да пошла бы она знаешь куда!

   Их дежурство подходило к концу. Яркий свет в коридоре сменился ночным, вполнакала. Янни очень устал и невольно начал мечтать о мягких подушках. Упасть... даже не принимая душ... натянуть одеяло и спать, спать, спать... Благо после операционного дня полагалось трое суток отдыха.

   Шум в приемном отделении поднялся до критической высоты. Кричала женщина.

   - У нас полная страховка вашего Института! Вы не смеете, вы не имеете права, вы...

   Янни вышел в приемник. Лара пятилась под напором высокой дородной женщины.

   - Что случилось?- спросил Янни.

   - Еще один сопляк!- откомментировала появление Яна женщина.- Где старший смены?! Мы платим! Нам нужно качественное лечение, а не потуги необученных студентов!

   Янни наконец понял причину агрессивного поведения женщины. На носилках лежал ребенок лет пяти, сын или внук, надо думать... Юноша коснулся руки малыша, диагностируя.

   - Безнадежный случай,- сказала Лара.- Фантом...

   Термин "фантом" придумал какой-то научный авторитет, бесконечно далекий от целительского дела. Аура человека - это особое электромагнитное излучение тела, хорошо видимое измененным зрением целителя. При болезни или травме характеристики этого излучения неизбежно искажаются; искажение, несовместимое с жизнью, и зовется фантомом.

   Безнадежные больные выживали крайне редко; целители же, бравшиеся за подобные случаи, погибали всегда.

   - Что значит "безнадежный"?!- требовательно спросила женщина.

   - Нашим возможностям тоже есть предел,- пояснила доктор Анна.- Безнадежные случаи на лечение не принимаются. И это отражено в страховом договоре! Мы не имеем права рисковать жизнью наших сотрудников.

   - Как...не принимаются? Как это так?! Хотите бросить моего сына умирать? Не выйдет! Вы заплатите! Вы... Да я вас...

   Она замолчала, уткнулась лицом в стену и вдруг зарыдала, в голос, ей уже было все равно, кто и что о ней будет думать.

   - Я могу... попробую...- неуверенно проговорила Лара.

   - Сделай это, девочка!- ожила надеждой мать.- Спаси моего сына, ведь тебя именно для этого и создали! А мы в долгу не останемся...мы отблагодарим...

   - Запрещаю,- сквозь зубы процедила Анна.- Лариса, твое дежурство закончилось две минуты назад!

   - Но я могу спасти этого малыша, я знаю это!

   - Может, все-таки попытаться?..- несмело предложил Янни.- Я подстрахую...

   - Вон отсюда!- закричала старшая смены.- И чтоб я вас возле операционной сегодня не видела!

   - Пошли,- Ян дернул подругу за руку.- Пойдем.

   - Убийцы проклятые!- неслись им вслед вопли несчастной матери.- Чертовы мутанты, пробиркой деланные! Будьте вы все прокляты! Прокляты!

   Едва переступив порог квартиры, Лара вновь вспыхнула бешеной яростью:

   - Она не имела права орать на нас! Я могу вылечить ребенка, могу!

   - Но ты ведь устала,- тихо сказал Янни.- Ты сама можешь погибнуть.

   - И ты туда же! Пр-редатель!- девушка заметалась по комнате.- Не ожидала! Ты - мой партнер или кто?

   - Ларка, опомнись! Ты сорвешься, погибнешь, не смей!

   - Хватит! Отвали от меня, отстань, понял?!

   Она скрылась в душе, а Ян долго стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу...

   Дверь пискнула, пропуская Анну. Ее никто не приглашал, старшая смены воспользовалась отменяющим паролем.

   - Поссорились?

   Ян уныло кивнул.

   - Понятно.

   Анна прошлась по комнате и остановилась возле фильмотеки, бесцеремонно изучая корешки красочных коробочек.

   - Моя бы воля,- сквозь зубы проговорила она,- плавилась бы вся эта жертвенно-возвышенная чушь в реакторе! А, вот и ты, моя дорогая!

   - Ты не имеешь права обрекать на смерть ребенка!- крикнула Лара.

   - Он и так обречен. Что ты можешь реально сделать? Кроме как погибнуть вместе с ним, разумеется.

   -Ну нет!- взбеленилась Лара.- За каждую жизнь надо до конца бороться!

   - Насмотрелась дерьма по видео,- Анна кивнула на полки с фильмами.- А ты подумала о своем партнере? Ян - младший в паре. Ты за него в ответе. Сорвешься, он погибнет тоже.

   - Не сорвусь!

   - Ты это вон той стенке скажи! Лариса,- Анна заговорила мягче, - пойми, никому не нужна твоя глупая смерть! Успокойся, подожди до утра! Утром ты поймешь, что...

   - К утру малыш уже умрет!

   - Так. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому! Я запрещаю - слышишь?- запрещаю тебе появляться в операционных в течение десяти дней. Поняла? Я тебя спрашиваю, поняла?

   -Да!- с ненавистью отозвалась Лара.

   - Отлично!- кивнула Анна и вышла.

   Лариса скорчила вслед мерзкую рожу... Янни молчал. Между эмпат-партнерами невозможна ложь. Молчаливый протест друга Лара восприняла как предательство, и Янни это понял...

   Но что он мог поделать с упрямой девчонкой?..

   Ян вскинулся, вырываясь из сетей сна. И в следующий миг понял причину своего страха.

   Рядом не было Лары.

   Он прикрыл глаза, настраиваясь на ее эм-фон. Ничего не получалось. Лары не было! В панике Ян заметался по комнате. Отчаяние придало сил, помогло пробить барьер отчужденности. Образ подруги возник в ментальном поле, но...

   ...Лариса была в операционной! Она входила в транс, готовясь к операции, а перед ней лежал на столе давешний безнадежный ребенок...

   - Проклятье!- завопил Янни, срываясь с места.

   Он мчался, не разбирая дороги. Транс исцеления длится считанные секунды, Ян не успевал, не успевал вмешаться и прервать погружение...

   Он ворвался в операционную и понял, что безнадежно опоздал.

   - Лара, нет!

   И ударил со всех сторон громадный, яростный, страшный свет, с нечеловеческой легкостью плавящий сознание и волю.

   - Лара-а!

   - Сохрани-и!

   Янни поймал пульсирующий бирюзовый сгусток, растерянно соображая, что же это такое, и этого мига хватило: он выпал из транса, утратив контакт с Ларисой - навсегда. Он подхватил оседающее тело девушки, в отчаянии воспринимая, как исчезает в серой пустоте небытия теплый цвет ее живой ауры, как тяжелеет лишенное жизни тело, как стягивает разум коконом пустой безысходности...

   Лара, Ларочка, Ларуська...

   В глубине сознания, там, где раньше всегда звучал ее голос, царила теперь серая пустота, страшная в своей безликости.

   Даже слез не было. Даже боли! Только давящая гнетом неподъемной тяжести пустота.

   Голоса доносились словно сквозь толстый, плотный слой ваты.

   - Мой сын!

   ... отсрочка. Полгода жизни в коме... в обмен на две смерти.

   - Но мальчишка еще жив!

   - Ненадолго. Он был младшим в паре... психодинамический шок...

   - ...мой сын...

   - ...умрет через полгода не выходя из комы. Безнадежный случай.

   Ян раскрыл глаза, вновь привыкая к реальности. К той реальности, в которой нет и никогда уже не будет его Лары. Сердце отказывалось верить, разум - воспринимать.

   Лара, Ларочка...

   Пустота.

   Доктор Анна цепко взяла Яна под локти и подняла на ноги. Он шел как во сне. Несколько шагов до кушетки отняли все силы. Он сел, привалившись боком к стене, и снова замер.

   Прямо перед ним оказался стеллаж с репликаторными колбами. Их использовали для сохранения зародышей на небольших сроках беременности, когда остановить начинающийся выкидыш было невозможно. Потом зародыш пересаживали в аппарат "искусственной утробы", где он и дозревал до положенного срока. Янни тупо разглядывал колбы, а потом вдруг почувствовал пульсацию жизни в своей руке.

   Он медленно раскрыл ладонь. Сгусток синего света, что перекинула ему, умирая, Лара. Двухнедельный эмбрион. Сын. Их с Ларой сын.

   Значит, тогда, на озере, о ребенке она говорила всерьез...

   Янни вытянул из гнезда репликаторную колбу, проверил заряд, вскрыл и очень осторожно пересадил в нее эмбрион. Спрятал колбу под одежду и улыбнулся. Его жизнь вновь обрела смысл.

   Комплексы Института располагались на рукотворном плато, поднявшимся высоко над уровнем моря. С обзорной галереи открывался великолепный вид на бесчисленные горные пики, уходившие до самого горизонта.

   - Вот ты где прячешься, Янни.

   Доктор Анна. Принесла же нелегкая!

   -Я виновата,- сказала Анна с досадой.- Не надо было мне приходить к вам и запрещать... Девчонка взвилась, как бык на красную тряпку. Бросилась в бой и погибла. Знаешь что? Ты-то хоть умнее будь. Собери все флэшки с так называемыми художественными фильмами... и книжками на ту же тему... и сунь в мусоропровод!

   - Зачем это?

   - А затем! Цепей прочнее наших собственных идеалов еще никто не придумал. Все сюжеты рассчитаны специалистами факультета прикладной психологии именно для того, чтобы воспитывать из вас таких твердолобых спасителей мира, как твоя Лара. И еще. Присмотрись к новеньким девчатам. Может, какая и согласится стать твоим партнером. Это тебя встряхнет.

   - Мне осталось еще года четыре с половиной,- хмуро сказал Янни.- А этим пигалицам едва двенадцать исполнилось.

   - С чего ты взял, что тебе именно столько осталось?- полюбопытствовала Анна.- У тебя фантомная аура? Неизлечимая болезнь? А?

   - А то ты сама не знаешь, с чего! Гены...

   - Ау, дружок, включи мозги,- засмеялась Анна.- Не в генах дело! Солдаты-пирокинетики способны генерировать сгусток холодной плазмы, прожигающий насквозь двухметровую бетонную стену. Что, это требует меньше энергии, чем тратишь ты на шестичасовой операционный день?

   - Нет,- вынужден был признать Ян.

   - Вот! А они живут до 50 лет. Ты имеешь полное право отказаться от безнадежного больного. Даже если это новорожденный ребенок или беременная женщина. С какой стати ты должен погибать ради чужих людей? Они что, спасибо тебе скажут? Держи карман шире! Мне тридцать лет, Ян, и я намерена прожить еще два раза по тридцать. Не меняя профессии! Чего и тебе желаю. Янни,- добавила она, смягчившись.- Сходи в церковь, что ли... Полегчает.

   Янни промолчал.

   - Привет, Андрей,- Анна радостно улыбнулась парню в форме.

   Тот подал ей руку, едва кивнув Яну. Они неспешно пошли прочь, о чем-то негромко переговариваясь. Военный, явно красуясь, поднял руку, и над ладонью расцвел огненный цветок. Доктор Анна радостно рассмеялась.

   Все было понятно без слов. Старшая смены пришла сюда вовсе не ради мальчишки-целителя, потерявшего партнера! Янни вдруг особенно остро ощутил собственную никчемность... никому-то он был не нужен. Ни Анне, уходящей со своим мужчиной, ни Ларе, навсегда ушедшей в Свет.

   Церковь.

   В церковь сходить можно...

   На территории Института располагались храмы всех мировых конфессий. Яну было все равно, и от Площади Примирения он пошел наугад.

   Перезвон церковных колоколов наполнял воздух глубоким звучанием. Шла служба; перед строгими ликами святых горели свечи. Юноша долго смотрел на изображение Богородицы, державшей на руках Младенца. Малыш прижимался к Матери, пряча головку у Нее на груди.

   Янни невольно коснулся ладонью потайного кармана, где носил репликаторную колбу. С колбой он не расставался ни на миг. Этому малышу еще только предстояло родиться. Эмбрион развивался нормально, несмотря на то, что несколько минут провел вне привычной среды, оберегаемый исключительно психокинетическим полем целителя.

   Ларин сын. Зародыш давно уже пора пересаживать в искут, иначе он погибнет, а как обойтись без объяснений и генетической экспертизы, Янни себе не представлял.

   Оранжевые язычки свечей расплывались перед глазами, сливаясь в сплошное сияние.

   Яна вдруг накрыло потоком непрошенных слез...

   ...С того самого мига, как погибла Лара и там, где всегда звучал ее радостный голосок, поселилась пустота. Они копились где-то в тайниках души, эти слезы, и особая атмосфера храма прорвала наконец-то барьер. Янни рыдал, не замечая ничего вокруг.

   Он не скоро пришел в себя. И увидел рядом молодого священника.

   - Плачь, сынок,- мягко проговорил тот.- Слезами горе облегчается.

   - Ну почему...- прошептал Янни, страдая.- Почему, почему, почему?!!

   - Крепись, сынок. Бог испытаний не по силам не дает...

   Неожиданно для себя юноша вошел в транс и вдруг увидел Свет, растворивший в себе Лару. Он разливался в воздухе, пронизывая храм вездесущим неопасным сиянием...

   - Вас учат исцелять болезни тела,- сочувственно проговорил священник.- Но любая болезнь посылается нам как испытание духа. В первую очередь необходимо лечить душу, сынок. А этому вас почему-то не учат. И вы срываетесь на безнадежных случаях, не понимая, что каждый несет по жизни свой собственный крест, положенный Божественной волей за грехи человеческие...

   - Я не могу... У меня нет выбора...- прошептал Ян.- Таким ведь меня создали...

   - Выбор есть всегда,- серьезно проговорил священник.

   Юноша вдруг заметил значки целительской паранормы на воротничке собеседника. Священник был молод, но все же не так юн, как коллеги Яна.

   "Включи мозги",- эхом отдался в голове насмешливый голос Анны.- "Не в генах дело!"

   Но если дело не в генах, тогда в чем? Что можно противопоставить биологическому геному, который формирует тело, паранорму и особенности характера? Веру? Душу? Некий духовный геном, позволяющий преодолеть оковы физического тела?..

   Слишком много вопросов, и ни на один из них не существовало ответа.

   Пока не существовало...

   Очередная операция... Женщина сорока двух лет, сочетанная травма головы, переломы... все как всегда... Внезапно пациентка пришла в себя.

   - Доктор, мой ребенок!- закричала вдруг женщина.- Сохраните малыша, сохраните его!

   Янни усыпил пациентку и провел экспресс-диагностику. Да, женщина была беременна. На маленьком сроке, в два с половиной месяца. Шансы сохранить беременность без пересадки в искут были высоки. Но...

   Ребенок был дауном.

   Янни отчетливо видел деформации в ауре плода, характерные для синдрома Дауна. Юноша взмок от внезапной чудовищной мысли.

   Все целители давали клятву сохранять жизнь...

   Янни осторожно, дрожащей рукой вытянул из-под одежды репликаторную колбу. Ради тебя, сынок. Ради тебя...

   Пересадка эмбриона прошла успешно. Янни спрятал в колбу больной эмбрион пациентки, а потом отнес прибор в операционную, вставил в гнездо и включил цикл очистки. Он не стал дожидаться окончания процедуры.

   Вечером Ян зашел в палату.

   Женщина с надеждой смотрела на него. "Господи, что я скажу ей?"- с тоской подумал он.

   - Доктор Ян!- заговорила она первой.- Что с моим сыном?

   - С ним все в порядке,- автоматически ответил Янни.

   "Знает она о диагнозе своего ребенка? Или не знает?"

   - Я понимаю,- нервно заговорила она.- Мне... советовали сделать аборт. Но... я все равно рожу его и воспитаю... как сумею! И потом, синдром Дауна сейчас лечится...

   Да уж, лечится. Не факт, что малыш перенесет серию возвышающих ментокоррекций и ретрогенную обработку. И какая-нибудь Лара сорвется, вытаскивая дауненка из колодца смерти. Нет. Правильно он поступил. Правильно!

   - Не переживайте, госпожа Адамцева,- мягко проговорил Ян.- Я провел ретрогенную корректировку во время операции. Ваш малыш родится здоровым.

   - Правда?..

   Как она растерялась! Не привыкла, видно, к щедрости окружающих.

   - Я... я узнавала, такая операция стоит дорого и срок у меня предельный... Мне нечем заплатить, у меня нет денег... я...- она потерянно замолчала.

   Ты уже заплатила, бедная. Жизнью желанного сына-дауна. Что может быть выше этой цены?

   - Не волнуйтесь... В любом случае, обратную коррекцию я проводить не намерен.

   Видит Бог, чистая правда! Да и не заменишь живой эмбрион мертвым.

   - Спасибо,- прошептала Адамцева.- Спасибо вам... Как... как я могу отблагодарить вас, доктор Ян?

   Ради тебя, сынок...

   - Не волнуйтесь,- повторил Ян.

   Что еще ему оставалось делать?

   Он долго стоял в полутемном коридоре, прижавшись лбом к холодному стеклу. Адамцева благополучно родит здорового мальчишку и ни о чем не догадается. Но на душе все равно было погано. Так погано, что хоть топись...

   За окном сияли огни гигантского комплекса Института Экспериментальной Генетики. Висячие сады, многоэтажные здания, арки мостов, переходные галереи, фонтаны с подсветкой, посадочные петли шаттлпортов... И не с кем было делить красоту позднего вечера, ведь там, где раньше сиял бесконечной любовью ментальный образ Лары, жила теперь пустота...

   - Янни? Что с тобой?

   Вездесущая доктор Анна! Он старательно подавил раздражение.

   - Ничего,- ровно ответил он.

   - Я вижу! Выкладывай, что стряслось?

   - Отпусти меня с дежурства,- угрюмо сказал Ян.- К Норкиной пойду. Надо.

   - Я с тобой!- заявила Анна.

   'Тебя там только не хватало',- раздражено подумал Ян, но вслух не сказал ни слова.

   С Норкиной он еще не сталкивался напрямую, хотя и знал, конечно же, как она выглядит. Но портреты портретами, они все равно неживые . А Ларины рассказы дышали неприязненной злостью и потому не давали истинного представления об этой легендарной личности.

   А она обладала заурядной внешностью. Маленькая, худая, не очень красивая женщина со старомодной косой до колен. Но исходившая от нее громадная аура неукротимой силы была такова, что поневоле верилось: если профессор Норкина встанет вдруг на пути урагана, бешеный ветер не посмеет тронуть ее.

   - Молодой человек,- неприятным голосом сказала Норкина, пропуская гостей в свой кабинет, - я могу уделить вам пять минут личного времени. Время пошло. Говорите.

   - Мой партнер... Лариса Эффи... она сорвалась...

   - Знаю. Сожалею. Ничем помочь не могу. Все безнадежные случаи классифицированы и запрещены к коррекции. Это все?

   - Нет. Я не хочу работать по специальности. Я прошу провести ментокоррекцию на подавление целительской паранормы.

   - Янни!- воскликнула Анна.

   - Ин-те-рес-но,- Норкина откинулась на спинку кресла и смерила юношу любопытным взглядом.- Если ты думаешь таким образом продлить себе жизнь, мальчик, ты ошибаешься. Геном целителя не рассчитан на полноценный век...

   - А доктор Анна считает, что не в генах дело,- осторожно проговорил Ян.

   - Мне известно мнение доктора Анны,- профессор пренебрежительно фыркнула, показывая свое отношение к этому мнению.- Я ка-те-го-ри-чес-ки не согласна. Доктор Анна и отец Тихон - исключения, лишь подтверждающие общее правило. Большинство целителей погибает к двадцати годам. Почему так происходит, в деталях до сих пор неясно. Даже мне.

   - А я вам скажу почему!- вспылила Анна.- Потому что вы не даете им взрослеть! Бросаете в пекло детей, а потом требуете, чтобы они не срывались!

   - Анна, вы забываетесь!- гневно оборвала ее Норкина.

   - Ничуть!- отрезала Анна.- Месяца не проходит, чтобы кто-нибудь из них не срывался! Поскольку порочная практика эмпат-партнерства среди них только поощряется, то они уходят из этой чертовой жизни парами! Следует запретить активную практику до восемнадцати лет! А еще лучше - до двадцати пяти!

   - Но средний возраст целителя не превышает двадцати лет!

   - Вот и сделайте так, чтобы средний возраст был у нас, как у всех, не меньше восьмидесяти! Совершите еще одно открытие, дьявол вас забери!

   Они смотрели друг на друга с настоящей ненавистью. Ян сообразил, что профессор Норкина и доктор Анна конфликтовали уже очень давно.

   - Послушайте...

   Обе женщины посмотрели на него, и он было смутился, а потом все же договорил:

   - Я больше не хочу, чтобы кто-то срывался, как Лара. Я хочу стать генетиком. Хочу найти решение. Если оно есть...

   - Прекрасно,- фыркнула Норкина.- Я бьюсь над этой проблемой несколько десятков лет. А ты надеешься получить фундаментальное образование и решить задачу за три года? Дерзай, мешать не буду! Завтра же вынесу твою просьбу на заседание Ученого Совета. Еще вопросы есть? Нет? Отлично! До свидания.

   Перезвон церковных колоколов наполнял воздух глубоким звучанием. Шла служба, и перед ликами святых горели свечи. Их сияние наполняло полумрак храма золотистым свечением.

   "Чего ради я пришла сюда?- не переставала удивляться самой себе Эдуарда Норкина.- На что только трачу свое драгоценное время!"

   Но сказать, что смерть девчонки непростительно глубоко задела ее, Норкина отчего-то не могла. Даже самой себе.

А между тем, невнятное душевное состояние легенды научного мира можно было охарактеризовать всего двумя коротенькими словами.

Больная совесть.

И слава сварливой, помешанной на своей работе Горгоны, проистекала все из той же причины.

Больная совесть.

"Но ведь все, все, что я делала, все мои исследования, напряженная работа, - все это направлено исключительно на благо всего человечества! На его будущее. Как ближайшее, так и самое отдаленное. Что я здесь-то потеряла, спрашивается?!"

Ее Богом всегда была Наука. А религия, любая религия, оставалась всего лишь архаическим пережитком прошлого. Свод догм и средневековых предрассудков, мешающих ученому возносить свой дух к вершинам истинного Знания. Впрочем, Норкина уважала право других на самооглупление и потому никогда не вступала в теологические споры, справедливо полагая, что верующему фанатику можно противопоставить лишь другую, не менее фанатичную, веру, но уж никак не доводы разума.

"Самое, пожалуй, странное мое создание,- размышляла Норкина, наблюдая за молодым священником, ведущим службу.- Он ведь даже старше Анны, ему тридцать восемь. Целитель, провидец, святой... И, добавим смело, религиозный фанатик, каких поискать. К нему обращаются едва ли не чаще, чем на факультет паранормальной медицины. И результаты, как правило, превосходят всякие ожидания. Вот только свое благословение дает он далеко не каждому. Говорит, что помогать можно хлебом, но не маслом. И что не каждый, жаждущий исцеления, на самом деле в нем нуждается. Вот и получается, что право на выздоровление дается лишь тому, кто готов до умопомрачения выстаивать вместе с ним перед его иконами сутками напролет".

А остальным что остается делать, спрашивается?"

Ответ был очевиден, но больная совесть не позволяла облечь его во внятные слова.

...Остальные покупают страховку факультета паранормальной медицины. И юные целители оплачивают их здоровье своими коротенькими жизнями...

"Не могу,- раздраженно подумала Норкина, отворачиваясь от икон.- Не мой это путь. Не для меня. Нет во мне этой их истинной веры. Нет, и навряд ли уже появится... "

Она начала потихоньку пробираться к выходу.

Слишком много здесь было ответов. Ответов, на которые у нее еще не возникало ни одного вопроса.

Пока еще не возникало...

Большую часть времени Янни проводил теперь в своей комнате, впитывая знания. Иногда ему не хватало прежней работы. Почти всегда не хватало Лары.

Но там, где раньше жил Ларин образ, была отныне лишь пустота.

Однажды, во время очередного виртуального семинара, тихо звякнуло в окошечке службы почтовой доставки. Ян долго рассматривал серую коробочку флэш-блока, гадая, кто бы мог прислать сообщение. Вставил в плеер, включил просмотр.

- Здравствуйте, доктор Ян!- на маленьком голографическом экранчике появилось счастливое лицо Адамцевой с пухлощеким малышом на руках.

- Вот мой сынок, посмотрите сами! Благодаря вам...

Малыш вдруг оглушительно завопил. Женщина засуетилась, начала кормить его, потом укачивать. Затем вновь обернулась к камере:

- Спасибо вам, доктор! Спасибо вам за сына! Спасибо...

Янни медленно прикрыл глаза. Слез не было.

Ничего не было. Даже боли.

Лара, Ларочка...

Пустота.

Там, где раньше звучал ее голос, жила теперь пустота...

Янни прокрутил запись к началу. На то место, где Вера Адамцева пела колыбельную чужому сыну.

Живи, сынок. Несмотря ни на что и вопреки всему. Живи...

Терминал мурлыкал голосом Веры Адамцевой:

- Баю-баюшки баю,

Тихо песенку пою

Песню нежную -

Колыбельную...